Шарль Эксбрайа: Мы еще увидимся, детка !

- Где мисс Поттер?

- Уехала.

- Уехала?

- Да, прихватив чемоданы... по-моему, это навсегда.

- А вы случайно не знаете, в какую сторону?

Мартин улыбнулся.

- Паддингтонский вокзал... и, если память мне не изменяет, поезд на Свенси отходит только через полчаса.

Когда поезд тронулся, Патриция почувствовала комик в горле. Она вспомнила о своей прежней наивной мечте завоевать Лондон с помощью Дункана и о том, что еще только вчера верила, будто на свете существуют такие люди, как Малькольм... Патриция не собиралась плакать, но это оказалось сильнее ее. Сердясь на самое себя, девушка глотала слезы, шмыгала носом и никак не могла открыть сумочку. Неожиданно платок оказался у самых ее глаз. Не обращая внимания на такую странность, Патриция взяла платок и, промокнув глаза, пробормотала:

- Спасибо.

- Всегда к вашим услугам, мисс...

Этот голос... Патриция подняла голову. Перед ней, загораживая весь проход, стоял улыбающийся Мак-Намара.

- Вы?

- По-моему, дорогая, вы выбрали довольно странный путь, чтобы добраться до Томинтула!

- Я никогда не поеду в Томинтул!

- Досадно... я уже взял билеты, а шотландцы, дорогая, не любят швырять деньги на ветер. Мы выйдем в Хединге и вернемся в Лондон.

- Нет.

- Да.

Малькольм вошел в купе, поставил чемодан на сетку и уселся напротив мисс Поттер.

- Почему вы решили сбежать, Патриция?

- Я не хочу больше вас видеть.

- Но почему? Я думал, вы меня любите...

- Я любила не вас, а того овцевода, который всему и всем верил.

- Так разве же я изменился?

- Вы оказались легавым! Вы обманули меня!

- Ошибаетесь... Долгое время я действительно был агентом бригады MU-5, но три года назад ушел в отставку. Это Бойланд приехал ко мне в Томинтул и уговорил помочь уничтожить банду торговцев наркотиками в Сохо. Я нисколько не изменился, Пат, и по-прежнему вас люблю.

- Но зачем вам понадобилось изображать такого невероятного персонажа?

- Во-первых, потому что я и вправду такой, а во-вторых, я точно знаю: хочешь действовать незаметно - привлеки к себе как можно больше внимания. В Ярде знали, что центр торговли наркотиками в Сохо - "Гавайская пальма". Мне требовалось проникнуть туда, не возбудив подозрений. Вот я и сочинил, будто таскаю с собой кучу денег - знал ведь, что у покойного Сэма Блума от этого слюнки потекут. Бойланд сказал мне, что "Нью Фэшэнэбл" и "Гавайская пальма" связаны, поэтому мне и надо было остановиться в этой жалкой гостинице... И тут моя роль наивного горца очень помогла. Я решил кататься на такси, пока не попаду куда надо. О вас я тоже знал и собирался изобразить безумную влюбленность... Но я не предвидел, что попадусь в собственную же ловушку!

- Хоть на этот раз, Малькольм, вы говорите правду?

- А иначе зачем бы я повез вас в Томинтул? Кстати, я просил Бойланда не говорить обо мне ни одной душе - и какую же кучу неприятностей с полицией это навлекло на мою голову!

- Как вы узнали, что я еду на этом поезде?

- Разве я не обещал вам, что мы еще увидимся, детка!

Тут Патриция снова расплакалась, а Малькольму, естественно, пришлось обнять ее покрепче и успокоить.

Начальник поезда Дональд Стивенс мирно дремал и грезил о том, что его жена Мод приготовит на ужин. Но эти гастрономические мечты грубо нарушил контролер Джонсон. Джонсон был новичком, а Стивенс недолюбливал молодых людей, в которых чувствовал потенциальных конкурентов. На сей раз контролер выглядел совершенно ошарашенным.

- Мистер Стивенс! Мистер Стивенс!

- В чем дело? Что стряслось? Пожар?

- Нет, шотландец.

- Хоть я и не особенно доверяю этим горцам, мистер Джонсон, но все же не понимаю, почему присутствие одного из них заставляет вас опасаться аварии?

- Но... мистер Стивенс, дело в том, что он устроил скандал!

- Скандал?

- Ну да, сидит, нежно обнявшись с дамой, и играет на волынке. Пассажиры давятся в коридоре, чтобы взглянуть на это зрелище... и к тому же, в нарушение порядка, их набилось в купе двенадцать человек!

- А что он играет, этот ваш шотландец, мистер Джонсон?

- Кажется, "Дорни Ферри".

- И не фальшивит?

- По-моему, нет.

- Тогда оставьте его в покое, мистер Джонсон. Да и меня заодно, а?