Шарль Эксбрайа - Ну и наломали вы дров, инспектор

- Ну, попадись он мне только... Вам не очень больно?

- Да нет, это все скорее от страха. Но вы-то сами, Крис?

- Чепуха, профессиональный риск.

- Крис, вы должны бросить расследование!

- Никогда в жизни!

- Если вы и вправду испытываете ко мне... некоторую привязанность, то, умоляю вас, оставьте это дело. Я чувствую, ни к чему это не приведет, и не хочу отвечать за то, что может с вами случиться.

- Если я выполню вашу просьбу, Джойс, через несколько месяцев дело закроют.

- Ну и пусть! Ни ваша гибель, ни увечье все равно не воскресят моего мужа. Я любила Ларри, и, думаю, он платил мне взаимностью, но никто не имеет права думать о мертвых больше, чем о живых.

- Вы изменились, Джойс.

- Может быть... Я не отдавала себе отчета, в какую безумную авантюру ввязываюсь сама и втягиваю вас. Я уже потеряла Ларри и не хочу потерять вас. Вы - мой единственный друг, Крис, друг, которому я могу все рассказать, перед кем мне не стыдно быть слабой и трусихой.

Мортлок взял ее руку и поцеловал.

- Знаете, Джойс, благодаря вашим словам сегодня у меня один из самых счастливых дней. Я никогда не забуду его и сохраню в душе вечную признательность...

- Хорошо, хорошо, Крис, но только не начинайте снова фантазировать!

- Ладно, поговорим о другом. Вы же знаете, я готов вас слушать всегда и во всем.

- Это правда?

- И вы еще сомневаетесь?

- Тогда я запрещаю вам вмешиваться в расследование убийства Ларри!

- Повторяю вам, суперинтендант ни о чем другом так не мечтает. Не пройдет и нескольких недель, как он закроет дело и сдаст в архив.

- А мне теперь именно этого и хочется, и, я уверена, Ларри согласился бы со мной. Он сам слишком боялся ответственности и не стал бы толкать других, а уж тем более меня, на смертельный риск ради мести. Послушайте меня, Крис, не превращайте эту историю в дело чести. Я знаю, это из-за меня, из-за меня одной вы обрушились на Мелвина Дэвиса. Так ведь?

- В какой-то мере.

- Нет, Крис, не в какой-то, а только из-за меня. Но, честное слово, если вы отправите этого человека на виселицу, в моих глазах вас это не возвысит. И не надо совершать никаких подвигов - я и так бесконечно вас уважаю.

- Дайте мне еще две недели.

- Погибнуть можно и гораздо быстрее...

- Умоляю вас!

- Хорошо. Но через две недели, к чему бы это ни привело, вы оставите расследование.

- Даю вам слово.

- Спасибо.

- А теперь постарайтесь вспомнить того типа... На нем было широкое, удобное пальто?

- Нет, плащ.

Ответ разочаровал Криса, но он еще не терял надежды.

- Вы в этом абсолютно уверены?

- Крис, вы меня удивляете: ну разве может женщина ошибиться в том, что касается одежды? На том типе был самый обыкновенный плащ, какие носят все. То, что вы называете "удобным пальто", носит суперинтендант.

- Суперинтендант? Он к вам приходил?

- Ах, проговорилась! А ведь обещала ничего вам не рассказывать...

Мортлок совсем растерялся.

- Но зачем он приезжал сюда? Почему не вызвал вас в Скотленд-Ярд?

- Потому что ваш шеф явился ко мне как частное лицо.

- Что вы имеете в виду?

- Его привела сюда дружба.

- Вот как? Суперинтендант уверял вас в дружеских чувствах?

- Нет, Крис, речь шла не обо мне, а о вас. Суперинтендант рассказал, как с вами обошлись у Дэвиса, признался, что не в силах заставить вас вести себя благоразумно и что опасается за вашу жизнь. Поэтому он просил меня попытаться...

- У вас это замечательно получилось!

- Хотите верьте, хотите - нет, Крис, но я и без его просьбы обратилась бы к вам с тем же.

- Так или иначе, но Болтоны уже второй раз...

- Замолчите, Крис! Вы несправедливы! Суперинтендант, безусловно, привязан к вам, тут и сомневаться нечего. И, кроме того, мне бы это не понравилось - терпеть не могу неблагодарных людей!

Возвращаясь в Лондон, Мортлок, несмотря на горечь и разочарование, честно признался себе, что, пожалуй, не во всем прав. Поведение Болтона могло объясняться и иными, более благородными причинами. Раз начавши, он быстро пришел к выводу, что в общем вел себя с Болтонами, своими единственными друзьями, как последний дурак. Можно подумать, на Криса нашло какое-то затмение. Конечно же, Ричард, которого он так давно знал, никак не мог оказаться продажным полицейским. Криса терзали угрызения совести, и в понедельник утром, явившись в Скотленд-Ярд, он как человек, всегда готовый признать ошибку, решил немедленно поговорить с суперинтендантом и во всем повиниться.

Но, как ни хотел Крис оправдаться и заслужить прощение, с первых же слов он наткнулся на глухую стену.