Шарль Эксбрайа - Овернские влюбленные

- Вас что, перевели в посыльные?

- Нет... это Антуан... он увидел, что я нервничаю... и почел за благо дать мне возможность немного расслабиться...

- А почему это вы нервничали, мой маленький Франсуа?

- Я поссорился с мсье Дезире.

Соня пожала красивыми плечиками.

- Охота вам связываться с этой старой развалиной! Ладно, можете немного проводить меня, я хочу с вами поговорить...

- Но... но... нас могут увидеть! - пробормотал Франсуа, замерев от страха и восторга.

- И что с того?

Молодой человек так мечтал, чтобы его уговорили, что сразу же сдался. Они вместе вышли из сада и двинулись по авеню Гамбетта.

- Малыш Франсуа... Вы ужасно неосторожны... Эта записка в моей шляпе... ведь ее мог прочесть кто угодно!

- Вы... вы сердитесь?

- Нет, конечно, но нужно вести себя умнее. От вас такое беспокойство. За столом я не решаюсь развернуть салфетку, а если кто-то рядом, то даже не могу ни сумку открыть, ни туфли надеть - везде может оказаться ваша записка. Вы что же, подкупили кого-то из слуг, а? Наверное, Розали, да? Признайтесь, плутишка!

- Нет-нет, клянусь вам! Просто я выдумываю всякие предлоги, чтобы попасть в дом, когда там нет ни вас, ни мэтра Парнака...

- Это все-таки опасно. Бросили бы вы эту писанину...

- Я не могу!

- Правда?

- Когда я вам пишу, мне кажется, будто я говорю вам то, что не осмеливаюсь высказать вслух.

- Это уж точно, у вас просто духа не хватит произнести эти ужасные слова, - с легким смешком и какой-то двусмысленной улыбкой сказала мадам Парнак.

- Ужасные слова? - растерялся Франсуа.

- Черт возьми! Вы ведь говорите не только о порывах своего сердца... вы описываете меня... причем в таких подробностях, что я чувствую себя как у оценщика... Это очень гадко...

Но это "очень гадко" было произнесено таким воркующим голоском, так многообещающе, что Франсуа решил развивать тему и дальше.

- Так вы меня любите, Франсуа?

- И вы еще сомневаетесь?

- Мужчины так легко лгут, чтобы добиться своего...

В распоряжении Сони Парнак был небогатый набор весьма расхожих истин, которые она пускала в ход при всяком удобном случае. Это позволяло ей сойти за умную в глазах дураков. Франсуа был далеко не глуп, но, как всегда и везде на этом свете, любовь превратила его в невольное подобие идиота.

- Мне труднее судить о вашей искренности - вы-то ведь никогда мне ничего не говорили...

- Злючка...

Молодой Лепито уже не шел, а парил над землей.

- Вы... вы могли бы полюбить меня?

- Ну не знаю, да ведь у меня есть муж!

- О-о-о!

Это "о-о-о" красноречиво свидетельствовало, что мэтр Парнак не внушает особых опасений своему клерку.

- Но, Франсуа, как это дурно предполагать, что я способна любить кого-то, кроме мужа... во всяком случае...

- Да-а-а, и... что же? - До ошалевшего от счастья Лепито как-то не доходили столь очевидные истины.

- ...для этого мне надо встретить искреннюю любовь... человека, который бы жил только для меня... чтобы я могла положиться на него до конца своих дней...

- Такого человека не нужно искать, моя Соня! Он уже есть, и это я!

Совершенно неожиданный хохот мадам Парнак обрушился на молодого человека словно холодный душ.

- Да вы... вы издеваетесь надо мной? - задохнулся юный обольститель.

- Да нет же, уверяю вас... - трясясь от смеха, едва произнесла красавица.

- Не нужно уверений. К несчастью, это так... Вы не принимаете меня всерьез... Ни единого знака расположения от вас... - с грустной надеждой канючил опустивший крылышки голубок.

- Неблагодарный! А кто же нашел для вас комнату у этой опасной вдовы?

- Что ж говорить теперь о моем жилье?

- Вам там не нравится? Меня это очень огорчает, - поворачивает разговор опытная в амурных делах Соня.

- Дело не в этом.

- А в чем же?

- Вы обещали зайти в гости, но так ни разу и не пришли! Почему?

- Мне это нелегко, я не слишком уверена в себе...

Франсуа опять понесло на седьмое небо:

- Соня - вы моя любимая, моя жизнь, моя милая, моя единственная... Соня...

Молодой женщине пришлось довольно ощутимо похлопать его по руке - без шлепков Франсуа, видимо, в последнее время просто не мог жить.

- Прошу вас, Франсуа...

Лепито схватил ее за руку.

- Обещайте прийти ко мне в гости!

Она попыталась вырваться.

- Вы с ума сошли! А вдруг нас увидят?

- Пусть видят! - клерка несло.

- Ладно, ладно, обещаю.

- Нет, скажите: я клянусь!

- Клянусь!

Франсуа отпустил руку мадам Парнак.

- Мне бы следовало рассердиться, - без всякого раздражения заметила она.

- Но вы не можете сердиться на меня, потому что в глубине души понимаете, как я люблю вас, как я вас обожаю, как я преклоняюсь перед вами...