Шарль Эксбрайа: Овернские влюбленные

- Ну, доктор, судя по тому, что сообщил нам мсье Парнак, дело обошлось легким испугом?

- Позвольте не согласиться с вами, комиссар. Даже если попытка отравления сорвалась, она все же остается преступлением.

- Разумеется. Но в этом-то и весь вопрос! Была ли в самом деле попытка отравления!

- По-моему, факты...

- То-то и оно, что факты ровно ничего не доказывают, во всяком случае, твердой уверенности у нас нет. Ваша больная сама признает, что никто не заставлял ее пить из пузырька.

- Вы играете в слова! Представьте себе, что вы налили мне яду, сказав, что это портвейн, а потом вышли из комнаты. Сам ли я выпью отраву, или вы мне ее поднесете - в любом случае это будет убийство, и притом умышленное. Разве не так?

- Конечно, но, насколько я знаю, Лепито вовсе не предлагал мадам Парнак отведать микстуры! Разве он знал, что у жены нотариуса болит горло?

- Честное слово, понятия не имею... Наверное, нет.

- Тогда вам придется согласиться, что вряд ли Лепито приготовил яд специально для мадам Парнак. Скорее, можно было предположить, что ей вовсе не захочется пить микстуру. А кстати, что там был за яд?

- Дигиталин. Мадам Парнак спасло лишь своевременное промывание желудка - мучительное и очень эффективное средство.

- А где яд?

- Я оставил его в клинике.

- Вам следовало принести пузырек сюда.

- Пожалуйста, за ним можно послать. Насколько я понимаю, вы не уверены в виновности этого Лепито?

- Нет, не уверен.

- А как же нападение на мадам Парнак в саду? Или, по-вашему, она сама разбила себе голову?

- Естественно, нет.

- Так вот, я считаю, что Лепито виноват в обоих преступлениях!

- Что же его к этому побудило?

- Ревность! Он влюблен в мадам Парнак, но та не хотела нарушить супружеский долг. Вот Лепито и мстил ей за равнодушие!

- Значит, взорвать мэтра Парнака пытался тоже он?

- По-моему, это очевидно.

- Допустим, вы правы, доктор. Попытки убить мсье и мадам Парнак таким образом объясняются, но как быть с убийством мсье Дезире?

- С убийством м...

- Да-да, мсье Дезире.

- Но он же покончил с собой!

- Боюсь, что убийца обвел вас вокруг пальца, доктор.

- Невозможно! Послушайте, я бы непременно заметил обман!

Из угла донесся голос Лакоссада:

- Я как-то читал у Диогена Лаэртского, что "настоящее не надежнее вероятного".

- А если бы мы получили неопровержимое доказательство, что мсье Дезире убили, вы бы по-прежнему думали, что виновный - Лепито?

Доктор Периньяк совершенно растерялся. Впрочем, он и не пытался скрыть замешательство.

- Ну вот, а мне-то казалось, что все ясно, как божий день! И вдруг теперь, после того что вы сказали, я чувствую, что, кажется, вел себя как полный идиот!

- Не стоит преувеличивать, доктор!

- Да-да, надо же было так дать маху! Просто в себя не могу прийти... Ну что ж, господа, забудьте все, что я тут болтал, и мои неосторожные обвинения... А мне пора возвращаться в клинику - время вечернего обхода больных... До свидания, господа... Разумеется, я остаюсь в вашем полном распоряжении.

- Спасибо, доктор.

Периньяк вышел далеко не с тем горделивым видом, с каким недавно появился в кабинете. Оба полицейских пришли к выводу, что врач тяжело переживает то, что ему кажется поражением, серьезной профессиональной ошибкой. Ничто не могло бы уязвить его сильнее. Люди, подобные Периньяку, мучительнее всего воспринимают раны, нанесенные их самолюбию. Сейчас он, должно быть, с ужасом воображает, как весь Орийак будет потешаться над доктором, выдавшим свидетельство о смерти убитому. Подобная история способна нанести жесточайший удар его карьере. В провинции не так легко прощают ошибки, как в Париже.

- А что теперь, патрон?

- Пойдем по домам и постараемся уснуть пораньше, в надежде, что никакие новые события на нарушат наш покой.

- Нет, я имел в виду дело Парнак.

- Подождем. Терпение в нашей работе - главное, старина. Да-да, ждать и еще вовремя оказываться там, где хоть на миг проскользнет какая-нибудь мелочь, позволяющая опознать убийцу. Кроме того, мы должны держать в руках нервы и подавлять внезапные побуждения. Мне не меньше вашего хочется пойти в дом этого почтенного семейства и перевернуть там все вверх дном, но к чему это приведет? Разве что обоих погонят с работы... Меж тем мне очень нравится в Орийаке... А вам?

- Мне тоже...

- В таком случае...

Однако обоим полицейским так и не удалось сегодня пораньше вернуться к желанному уюту домашнего очага. Только они собрались уходить, как в кабинет, подобно ожившей статуе оскорбленной справедливости, вплыла вдова Шерминьяк. Ради такого случая она облачилась в черное платье (отчего лицо казалось еще более желтым, чем обычно) и огромную шляпу из рисовой соломки, украшенную перьями.