Шарль Эксбрайа - Самый красивый из берсальеров

- Нет, падре.

- Нет? Вы плохо меня знаете, синьор комиссар!

- Туда, где теперь красавец берсальер, вы не сможете за ним пойти...

- Правда? И где же он, скажите на милость?

- В морге.

- Иисусе Христе!.. Вы имеете в виду, что он... он...

- Да, дом Марино, Регацци мертв. Ему всадили нож в сердце.

Горестный стон священника пробудил под сводами ризницы зловещее эхо.

- Бедняга... Ничего другого с ним и не могло случиться в наше паршивое время, когда торжествуют нечестивцы и бандиты! Будем же усердно молиться, чтобы там его пожалели... Подумать только, еще вчера он бегал тут франт франтом... несчастный! И даже не догадывался, что смерть уже цепляется за плечи!

- Так вы вчера вечером видели берсальера? - с самым небрежным видом осведомился Тарчинини.

- Случайно... Увидев меня, Регацци попытался удрать, но опоздал. Я как раз хотел потолковать с ним насчет Стеллы... Он вел себя трусливо, синьор комиссар, трусливо, как человек, не желающий взять на себя ответственность... да еще и подло, потому что обещал дать Стелле сколько угодно денег, лишь бы она оставила его в покое. Счастье еще, что брат девушки этого не слышал!

- Брат?

- Ну да, Анджело Дани.

И дом Марино бесхитростно описал Тарчинини встречу Анджело с Нино.

- То, что вы мне сейчас рассказали, очень серьезно, падре, - вкрадчиво заметил комиссар.

- Серьезно? Ma que! Это еще почему?

- В шесть или семь часов вечера Анджело угрожает убить Нино... а в полночь полицейский патруль находит бездыханное тело берсальера...

- Надеюсь, вы все-таки не думаете, что парня прикончил Анджело Дани? Я знал его еще ребенком, от меня он принял первое причастие. Да это же самый славный малый во всем приходе!

- Все преступники когда-то были очень милыми детьми, падре. А где живут Дани?

- На виа Леванна... дом сто семьдесят девять... Но вы же не...

- Пока я хочу просто поговорить с ними, падре... Вы думаете только о человеке, выросшем у вас на глазах, и хотите его защитить. Я же не могу забыть тело берсальера, распростертое на мраморном столе... и все это очень невесело как для вас, так и для меня.

Дом Марино протянул веронцу руку.

- Простите, но и дожив до седин, я все никак не привыкну к человеческой мерзости... Анджело так и не женился, чтобы как следует опекать сестру... Смешно, правда? И еще тянет на себе такой тяжкий крест, как старая тетка, совершенно выжившая из ума бывшая учительница, - парень категорически отказывается отдать ее в приют для умалишенных... А родители у них давно умерли. Да, Анджело очень хороший мальчик, синьор комиссар.

- Но ведь он нежно любит сестру, а еще больше - заботится о чести семьи, верно?

- Я думаю, да, - немного поколебавшись, вздохнул священник.

* * *

Все в том же отвратительном настроении Алессандро Дзамполь явился в парикмахерский салон "Ометто" на виа Барбарукс. Завитый и жеманный молодой человек тут же подлетел к нему с легкостью балерины.

- Синьор! Синьор! Вы, наверное, зашли сюда по рассеянности! Здесь не место мужчинам!

Полицейский окинул собеседника брезгливым взглядом.

- Это я уже понял, взглянув на вас, - буркнул он.

Молодой человек покраснел.

- Вы что, пришли сюда меня оскорблять?

- Нет, поговорить с некоей Тоской Фьори!

- Тоска не имеет права в рабочее время приглашать сюда приятелей!

Дзамполь угрожающе шагнул к нему.

- Я что, похож на кавалера?

Молодой человек с тревогой взглянул на странного посетителя.

- Нет, синьор... нет... не думаю... А что вы... хотите... от То... Тоски?

Алессандро сунул ему под нос полицейский значок.

- Полиция!

- Полиция?.. Ma que! Но ведь Тоска не...

- Нет, только свидетель.

- Ну ладно... Per favore*, проходите сюда... Сейчас я вам ее пришлю, синьор инспектор...

______________

* Пожалуйста (итал.).

Вскоре Тоска вбежала в комнату, где ее ждал полицейский, и со свойственными ей энергией и бесстрашием тут же перешла в наступление.

- Это еще что такое... Ой, я вас узнала...

- Не важно! Садитесь напротив меня, вот тут...

- Но я сейчас...

- Я сказал вам: сядьте!

Девушка явно не привыкла, чтобы с ней разговаривали таким тоном.

- Нет, послушайте, да за кого вы меня принимаете? Некогда мне вести разговоры с грубиянами вроде вас!

- Замолчите!

Резкость приказа несколько смутила Тоску. А Дзамполю казалось, будто он наконец получил возможность расквитаться с воскресшей Симоной.

- Не заставляйте меня, синьорина, тащить вас в участок!

- А по какому праву? Думаете, раз вы полицейский, можно...

- По-моему, я уже велел вам придержать язык, синьорина Фьори! Где вы были вчера вечером?