Шарль Эксбрайа - Счастливого Рождества, Тони !

______________

* Мф. 7.13-14.

Лафрамбуаз!.. Только он один мог отправить мне подобное послание! И долго еще этот тип собирается отравлять мне жизнь? Я позвонил в бордоскую больницу и выяснил, что инспектор Лафрамбуаз уже не нуждается в строгом постельном режиме и навсегда покинул палату. Я перезвонил в полицию. Оказалось, Иеремия пока на работу не вышел. Зато дома я его сразу поймал.

- Алло? Иеремия?

- Это вы, Тони? Как поживаете?

- А как, по-вашему, я, черт возьми, могу поживать, если какой-то неудавшийся пастор ни с того ни с сего посылает мне цитаты из Ветхого Завета?

- Из Нового, Тони, из Нового...

- Ну и что? Я-то тут при чем?

- Вам бы следовало поразмыслить над мудрым советом.

- Да нет у меня времени "размышлять", как вы изволили выразиться!

- Жаль...

- Возможно, Иеремия, но, знаете, я буду очень вам обязан, если вы наконец оставите меня в покое. Дело Гажана меня больше не интересует!

- Правда?

- Чистейшая!

- Даже если бы вы узнали, что границу в Саре переходил вовсе не Марк Гажан?

- Вы что, рехнулись?

- Не хотелось бы вас сердить, но, по-моему, это скорее вам любовь совсем помутила рассудок и затмила глаза.

- Я не позволю вам!..

- Спокойно, Тони, спокойно! Гнев - дурной советчик. Повторяю вам, это не Гажан удрал в Испанию.

- Но кто, в таком случае?

- Вне всяких сомнений, убийца Тривье и Сюзанны Краст.

Наступило недолгое молчание.

- Я думаю, вам имеет смысл поскорее вернуться сюда, Тони, - вкрадчиво заметил Лафрамбуаз.

И он, не дожидаясь ответа, повесил трубку, чем окончательно довел меня до белого каления. Вне себя от ярости, я поклялся всеми чертями ада, что не дам какому-то проклятому упрямцу навязывать мне свою волю! До Рождества считанные дни. Но, поразмыслив, я решил, что, в конце концов, день-два ровно ничего не меняют и я могу приехать в Бордо чуть-чуть пораньше. Я позвонил Патрону, предупредил, что немедленно возвращаюсь на место расследования и, если узнаю что-нибудь новое, сразу же сообщу, однако в любом случае утром двадцать седьмого числа я приду к нему с окончательным докладом.

- Тони... Что вас опять потянуло туда? Любовь или... самолюбие?

- Возможно, и то, и другое.

- Тогда еще не все потеряно.

* * *

В Бордо, на вокзале Сен-Жан, меня охватило странное чувство - нежность с легкой примесью вины. То, что Эвелин сейчас мирно спит в этом городе, и до рассвета, когда все оживет и зашевелится, - еще несколько часов, рождало смутное ощущение обмана. Я как будто предал доверие Эвелин. В то же время из-за того, что она здесь, все становилось удивительно родным и знакомым. Короче, ступив на землю Бордо, я чувствовал себя как этакий повеса-муж, после капитальной попойки на цыпочках крадущийся в дом, чтобы не разбудить жену. Стояла холодная декабрьская ночь, но меня согревала любовь. Мне не терпелось поскорее снова увидеть Эвелин и попросить прощения неизвестно за что. Мои попутчики побежали кто к такси, кто - к друзьям и родным, и очень скоро я остался один. Сперва я чуть было не отправился в одну из ближайших к вокзалу гостиниц, но, заметив медленно едущее такси, решил, что лучше всего сейчас же наведаться к Лафрамбуазу. Раз по его милости я оказался на улице в такой поздний час, так пусть сам и расхлебывает последствия!

Я думал, что мне придется долго трезвонить в дверь и ждать, пока Иеремия вылезет из постели и стряхнет остатки сна, но, к моему величайшему удивлению, не успел я коснуться кнопки, как передо мной предстал улыбающийся и совершенно одетый Лафрамбуаз.

- Добрый вечер, Тони.

- Вы что же, еще не ложились?

- Я вас ждал.

- Но откуда вы могли знать?..

- Просто вы, несмотря ни на что, прежде всего отличный агент.

И я вошел, полусмущенно-полусердито пробормотав нечто невразумительное.

- Я приготовил пунш, Тони... Знаете, у нас, в Бордо, первоклассный ром...

Поведение добряка Лафрамбуаза меня почти растрогало, однако я не желал так быстро сдавать позиции. Но по крайней мере насчет рома Иеремия не соврал: он и впрямь оказался превосходным.

- А теперь растолкуйте мне, каким образом вы сделали последнее открытие.

- Да очень просто. Съездил в Сар, повидался с Испуром, а потом с Вэнсаном Изочесом.

- И что же?

- Ну и показал парню фотографию Марка Гажана. Изочес отродясь его не видел.

Я невольно выругался сквозь зубы: как же меня-то угораздило свалять такого дурака? А Лафрамбуаз без тени иронии пояснил:

- Подсознательно вам настолько хотелось, чтобы клиентом Изочеса оказался наш инженер, что описание проводника не могло не совпасть со сложившимся у вас представлением о Гажане.