Шарль Эксбрайа - Семейный позор

- Если хотите знать мое мнение, месье Пишранд, все это попахивает импровизацией... Случайное убийство, чего там... Тот тип увидел побрякушки и потерял голову...

- Кто, Тони Салисето?

- Понятия не имею, но среди его дружков масса любителей поработать ножом...

- Да и сам Тони неплохо управляется с холодным оружием, а?

- Верно, очень даже неплохо.

Рано утром подчиненные комиссара Мурато разошлись по домам совершенно измученные и в отвратительном настроении.

* * *

В доме Адолей на Монтэ-дэз-Аккуль тоже царило далеко не радужное настроение. Неподалеку от замка Иф в открытом море таможенники перехватили не слишком ценный, но все-таки полезный груз. И Дьедоннэ упрекал жену, что она рискует семейной репутацией, ввязываясь в мелкие и к тому же неудачные аферы. Оскорбленная Перрин отвечала, что, выйди она замуж за настоящего мужчину, ей бы не пришлось всем заниматься самой. Пэмпренетта давно привыкла к таким стычкам и обычно избегала вмешиваться в дела родителей. При первых же раскатах грома она на цыпочках удалялась к себе в комнату. Однако в то утро у нее было так тяжело на душе, что не хотелось двигаться с места. А потому случилось то, чего и следовало ожидать. Перрин Адоль, не найдя в муже достойного противника, без всякой причины накинулась на дочь. Она вопила, что Пэмпренетта - лентяйка, ни в чем не может помочь матери и в двадцать лет ведет существование умственно отсталой.

- Честное слово, можно подумать, что с тех пор как ты чуть не выскочила замуж за мерзавца Бруно Маспи, у тебя поехала крыша!

- Бруно не мерзавец!

- Вот-вот! Давай защищай его теперь!

- Я его не защищаю... Я говорю только, что он думает иначе, чем мы, и все.

- И все? Нет, ты слыхал, Дьедоннэ? Она считает, что разговор на этом закончен! Нет, мадемуазель, я замолчу, когда сама сочту нужным!

- Да ладно тебе, мама!

- Нахалка! И где, скажи на милость, тебя воспитывали?

- Сама знаешь, в монастырской школе.

- И она еще имеет наглость издеваться над родной матерью! Нет, ты и впрямь достойна своего Бруно! И надо думать, охотно подсобила бы ему отправить за решетку своих мать и отца, бесстыдница этакая!

Обожавший дочь Дьедоннэ попробовал за нее заступиться:

- Ну знаешь, Перрин, по-моему, на сей раз ты перегнула палку! Девочка не говорила ничего такого!

- И ты еще смеешь высказывать свое мнение, жалкий бездельник? Да как у тебя хватает наглости спорить со мной и поддерживать эту неблагодарную девчонку? Эту бессердечную! Может, ты забыл, что это я ее родила?

- Ну, не без моей помощи...

- Ты уверен?

Коварный намек Перрин глубоко уязвил Дьедоннэ.

- Боже мой! - жалобно заметил он. - И чего только не услышишь в этом доме! Я всегда уважал тебя, Перрин, но, предупреждаю, не испытывай моего терпения! Еще одно замечание в том же роде - и я навсегда перестану считать тебя достойной женщиной! Если Пэмпренетта - не моя дочь, признайся сразу! Тогда я покину этот дом и пойду топиться!

- А что, коли я поймаю тебя на слове?

- Ну, тогда я обдумаю положение.

Мадам Адоль торжествующе рассмеялась.

- Так я и знала! Никогда у тебя не хватит пороху покончить с собой, жалкий придурок!

- Насколько я понимаю, ты жаждешь моей крови, Перрин? Преступница, вот кто ты после этого!

- Не пытайся меня разжалобить, Дьедоннэ! Но Пэмпренетта, можешь не беспокоиться, и впрямь твоя дочь! И похожи вы как две капли воды, потому как эта бессовестная тоже позволяет матери убиваться на работе, а сама живет в свое удовольствие! А мне приходится кормить вас обоих!

Девушка наконец не выдержала:

- Раз тебе так трудно меня кормить, успокойся - недолго осталось!

После этого загадочного заявления в доме мгновенно наступила тишина. Забыв о недавней ярости, Перрин с тревогой спросила:

- Что ты имеешь в виду?

- Я выхожу замуж!

Родители тут же подскочили к любимому чаду.

- Замуж? Господи Иисусе! И за кого же?

- За Ипполита Доло.

- За Иппо... но он же в кутузке!

- Уже вышел! Мы встретились утром, и Доло просил меня стать его женой.

- И ты согласилась связаться с таким ничтожеством?

- Да.

- Я тебе запрещаю!

- Обойдусь без твоего разрешения!

- Матерь Божья!

Перрин налетела на дочь и влепила ей такую пощечину, что звон прокатился по всему дому. Девушка гордо выпрямилась.

- Можешь меня убить, но я все равно выйду за Ипполита!

- Ох, несчастная, да что ж ты нашла в этом недоноске?

- Это уж мое дело!

Мадам Адоль свирепо повернулась к мужу.

- Ну, а ты? Это все, что ты можешь сказать, когда твоя дочь собирается сделать глупость, которая приведет меня прямиком на кладбище?