– Ну?
– Что – ну? Сюда подойди, – покачивая ногой в такт его ударам, проговорила Коваль.
Женька отбросил топор и приблизился к ней:
– Говори.
Она отбросила окурок, встала и обняла его за шею, прижавшись всем телом. Хохол ошалел, ожидая чего угодно, только не этого.
– Ну что ты, мой мальчик? Что ты так вызверился на старую бабулю? Прослушай и не реагируй, мы-то с тобой знаем, что все будет так, как мы сами решим, как воспитаем. Ну, Жень… перестань, любимый мой, не надо так…
– Господи, котенок, я так испугался вдруг – а если она права и Егорка станет каким-нибудь…
– Ну каким? – перебила она, разглаживая пальцем складку между бровей. – Каким он может стать рядом с нами? Мы же все сделаем, чтобы он рос нормальным, чтобы все у него было, правда? И ты научишь его всему, что сам умеешь…
– Ага, как разборки вести и стрелки забивать! – вздохнул Женька, садясь на лавку и усаживая Марину на колени. – Мы ведь с тобой уроды, котенок, если по обывательским понятиям судить.
– Пусть. Нам нет дела до этого. И Егор никогда не будет таким, какие мы с тобой, никогда не будет заниматься тем, чем мы.
– Да, котенок, не будет, – эхом откликнулся Хохол, покачивая ее на коленях.
…Они прожили у бабки десять дней, пока она лечила Егорку, и все эти дни Марина пыталась помирить их с Женькой, но настырный Хохол не мог простить бабке слов о том, что Егор не их сын. Как Марина ни пыталась убедить его в том, что она не со зла сказала, ничего не помогало – Женька упорно игнорировал бабку, не разговаривая с ней. Но и сама баба Настя осталась при своем мнении, хотя к Егорке привязалась и проводила с ним много времени, рассказывая ему какие-то старые сказки. Да и он тоже доверчиво жался к бабкиным коленям, мог подолгу стоять возле ее кресла, завороженно глядя за тем, как мелькают спицы в ее вязании. В день отъезда Егорка назвал ее бабой, и старушка всплакнула, расчувствовавшись:
– Внучек ты мой, умница моя! Ты уж приезжай к бабушке, не забывай! Маришка, летом-то приехали бы, пусть бы Егор на воздухе побыл, тут все же лес рядом, речка, разве в городе-то так хорошо?
– Конечно, баба Настя, обязательно, – пообещала Коваль, обняв ее и целуя в морщинистую щеку.
Женька возился у машины, даже не подошел попрощаться, за что Марина всю дорогу его ругала.
– Перестань, котенок, это наши с ней разборки, ты ни при чем здесь! Тебя она любит, хотя я так и не понял, как это вышло, – она обычно всех девок моих шалавами называла, а с тобой, вишь, как дружит! – отмахнулся он, и Коваль засмеялась:
– Так до меня шалавы и были, сам же рассказывал! А я девушка серьезная и приличная!
– Ага! – фыркнул Женька. – Знала бы она про твои «приличия»!
– Так она и знает, и ей, кажется, все равно…
Через три дня после возвращения Марины из Горелого позвонил Младич:
– Марина Викторовна, я хотел бы увидеться с вами перед отъездом, это возможно?
– Вы уезжаете? – разыграла искреннее удивление Коваль, хотя прекрасно знала даже номер рейса.
– Да, контракт кончился. Так я могу рассчитывать на встречу?
– Хорошо, давайте встретимся сегодня вечером в моем ресторане. Не возражаете?
– Отлично. Тогда в семь?
– Договорились.
Хохол, наблюдавший за ней во время этого разговора, недовольно поморщился:
– Я думал, мы проведем вечер вдвоем.
– А я его и проведу вдвоем. Но не с тобой, к сожалению. Ты останешься дома, дорогой.
– А что так? – напрягся вдруг Женька, подозрительно глядя на Марину.
– А то – я не на свидание еду, а по делу, мне нужно заставить этого черта остаться здесь и работать с моей командой дальше. А если со мной поедешь ты, то все превратится в обычный вечер с выпивкой и ничего не значащим трепом. – Она поцеловала Женьку в щеку. – Не обижайся, любимый, я решу все проблемы и вернусь, а тогда – делай все, что захочешь…
– Смотри – ты сама это сказала, – хищно улыбаясь, прошептал Хохол ей на ухо, и Коваль вздрогнула от предвкушения умопомрачительной ночи.
Ровно в семь вечера она сидела в татами-рум своего ресторана в компании главного тренера, одетого, как всегда, в безупречный костюм от «Армани», благоухающего дорогущей туалетной водой и вообще излучающего удовлетворение жизнью. Он расслабленно возлежал на диване и смотрел на Марину с нескрываемым интересом.
– Ну что, господин Младич, давайте о делах, – предложила она после второй чашки саке, и он вальяжно улыбнулся:
– О каких делах, Марина Викторовна? Мой контракт закончился, я уезжаю в Москву, буду рассматривать другие предложения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу