Марина Крамер - Королева мести, или Уйти навсегда

«Зря я выспалась днем, теперь полночи буду бессонницей маяться».

Просмотр телепередач ее не особо увлекал, все эти сериалы про мексиканских домохозяек или про «бандитов и ментов» – этого и в жизни с лихвой, поэтому Марина предпочитала кассеты со старыми фильмами, у них с Егором собралась неплохая коллекция, причем у каждого были свои любимые картины. Малыш предпочитал интеллектуальное кино, и особенно Акиру Курасаву, хотя по тематике это должно было больше нравиться Марине, но та, к своему стыду, осилила только «Семь самураев». Ну разумеется, «Ночи Кабирии», почти все фильмы Феллини, которого Коваль вообще не понимала. Ей нравилось другое – старые советские комедии, даже многосерийные, и отдельной темой – «Крестный отец» и «Последний дон», а недавно Хохол привез откуда-то еще и «Крестную мать» – ну это вообще! Марина смотрела ее не отрываясь, даже не курила все три с половиной часа – настолько захватила ее история сицилийской семьи. Красивейший фильм, шикарный сюжет… и только Хохол нарушил нирвану, прошептав:

– Котенок, ты лучше… – имея в виду Настасью Кински.

– Не мешай! – проговорила Марина тогда, не отрывая взгляда от экрана. – Она совсем другая…

– Вот я и говорю – ты лучше… – подытожил Женька, уверенный в своей правоте на все сто.

Сейчас Коваль вдруг снова захотела пересмотреть этот фильм. Она нашла кассету и улеглась, накрывшись только простыней. Странное дело – почему-то сегодня кино не захватило ее, как в первый раз, видимо, есть вещи, которые интересны только однажды. Она испытала разочарование, не получив ожидаемых эмоций, выключила телевизор и взялась за книжку Бусона, но и хокку что-то «не пошли», просто неудачный день… И Женька не приходил, демонстрируя характер. Уснуть тоже оказалось проблематичным – Марина бесцельно крутилась на постели, чувствуя, как перекатывается при каждом движении вода в матрасе, и вроде бы это должно успокаивать, усыплять – но нет, скорее наоборот, раздражает и не дает уснуть.

На цыпочках она спустилась вниз, на кухню, решив, что стакан молока с маленькой ложечкой меда поможет уснуть. Щелкнув выключателем, она повернулась и оказалась в Женькиных ручищах.

– Попалась? Ты чего по ночи шатаешься?

– Напугал! – с облегчением выдохнула Марина, отметив про себя, что и он не спит, переживает. – Я молока хочу с медом, уснуть не могу…

Женька усадил ее на барную стойку, мимоходом чмокнув в щеку:

– Посиди, я сделаю.

Она болтала ногами, наблюдая за тем, как Женька наливает молоко в высокий стакан, как добавляет туда же чайную ложку меда, ставит в микроволновку… «Как же я люблю, когда он вот так ухаживает за мной, заботится… Люблю, когда он ночью укрывает меня одеялом, когда застегивает мою шубу и надевает на голову капюшон, если я вдруг уезжаю без него, люблю, когда он звонит мне по нескольку раз на дню».

– О чем задумалась? – обняв ее, спросил Женька, и Марина честно сказала, прижавшись лбом к его лбу:

– О тебе. О том, что мне нравится, когда ты что-то для меня делаешь.

– Я для того и рядом, чтобы делать что-то для тебя, – целуя ее в нос, проговорил Женька. – Пойдем, твое молоко согрелось.

Сняв Марину со стойки и прихватив стакан из печки, он пошел наверх, в спальню.

– Пей, а я в душ.

К тому моменту, когда свежий и пахнущий гелем для душа Хохол вернулся, Коваль уже дремала, свернувшись клубочком… Сквозь сон она услышала, как он тихонько прилег рядом, обнял ее и прошептал куда-то в разметавшиеся по подушке волосы:

– Любимая моя… я с тобой, отдыхай спокойно, я всегда с тобой.

Поездка к Бесу началась со ссоры с Хохлом – ничего нового, все, как всегда: «Да зачем тебе это надо, да куда ты опять собралась с утра пораньше, да давай лучше в город смотаемся, проверим клубы…» Марина, разумеется, разоралась, ну и… Женька психанул, рявкнул в ответ, за что тут же получил по лицу, развернулся и уехал куда-то на «Навигаторе». «Да и черт с тобой!» – подумала она, выбрасывая окурок и направляясь к своему джипу, уже готовому везти ее туда, куда она скажет.

– К Бесу, Марина Викторовна? – обернулся с водительского сиденья Юрка, Коваль кивнула, не в состоянии нормально ответить от клокочущей внутри злости. – А надолго?

– Рот закрой! – сорвалась она, и Юрка аж голову пригнул к рулю. – Где, на фиг, два этих урода?! – Это относилось уже к телохранителям, которые замешкались, садясь в машину. – Что, это так сложно – не опаздывать?!

– Извините, Марина Викторовна! – пробормотал Сева.