Карина Тихонова - Я и мое отражение

«Черт! Опять упала на тот же бок!» – успела подумать я.

И все провалилось в темноту.

Утренние лучи коснулись моего лица, и я тут же открыла глаза.

Я лежала на кровати в своей комнате, заботливо укрытая одеялом. Халат валялся на полу, и я с облегчением вздохнула:

– Приснилось!

Присела на постели и тут же болезненно скривилась. Бок пронзило резкой болью.

Я выскользнула из-под одеяла, поднялась на ноги и пошла в ванную. Встала перед большим овальным зеркалом, задрала ночную рубашку и внимательно осмотрела свой бок.

Бок отчего-то приобрел неприятную багровую окраску. «Синяк будет, – подумала я равнодушно. – Черт, на том же месте! Только-только побледнел синяк, который я заработала, вывалившись из окна десять дней назад, и вот вам! Новая болячка!»

Я открыла кран с холодной водой и ополоснула лицо.

Выходит, мне не приснилось. Этой ночью на этом месте состоялся разговор с дядюшкой, и он предложил мне убить тетушку. И даже сунул мне в ладонь пузырек с бесцветной жидкостью.

– Ни вкуса, ни запаха, – шепнул мне в ухо невидимый Мефистофель. – Может, попробуешь?.. Одним махом семерых побивахом: собственную жизнь сохранишь и разбогатеешь… Больше такого шанса у тебя никогда не будет!

Я изо всех сил зажала уши. Мефистофель умолк.

Интересно, куда делся пузырек с ядом?

Я вернулась в комнату, подняла с пола халат и обшарила карманы. Пусто. Значит, дядюшка забрал его с собой.

Я подошла к окну. Во дворе дежурила машина. Шофер Миша стоял возле распахнутой задней дверцы в почтительной позе, лаковый козырек его форменной фуражки радостно сиял.

Открылась дверь, из дома вышла тетушка, одетая как всегда элегантно и просто. Не глядя на шофера, скользнула в машину, Миша бесшумно притворил дверцу. Обежал автомобиль, уселся за руль. Машина тронулась с места и неторопливо поползла к воротам.

Я проводила ее взглядом.

Интересно, куда это тетушка собралась? Впрочем, какая разница…

Дверь в мою комнату приоткрылась. Это я поняла по легкому сквозняку, залетевшему из коридора. Горничная явилась.

– Есть не буду, – сказала я Рите, не оборачиваясь. – Принеси кофе. Без сахара, с молоком.

– Напрасно, – ответил мне мужской голос. – Тебе нужно набираться сил.

Я обернулась. Дядюшка стоял в дверях, словно не решаясь переступить порог.

– Стучаться надо, – сказала я устало. Что ж это такое, никто меня здесь не считает одушевленным предметом!

– Я стучался, – соврал дядюшка. Я не стала вступать в прения. Какой смысл?

Дядюшка воровато оглядел коридор. Вошел в комнату и плотно прикрыл дверь.

– Как ты? – спросил он с фальшивым участием.

– Прекрасно! – ответила я.

– Ты вчера сознание потеряла, – проинформировал меня любящий родственник.

– Я догадалась.

– Это последствия твоей болезни, – заявил дядюшка.

– Вы думаете?

Он сделал еще один шаг ко мне.

– Я завтра улетаю….

– Счастливого пути, – пожелала я и стала смотреть в окно. Смотреть на дядюшку было ужасно противно.

– Это все, что ты хочешь мне сказать?

Я отвернулась от окна и посмотрела на дядю. Он быстро отвел взгляд.

– Это… в сливном бачке в ванной, – прошептал он.

Я молчала.

– Ты слышишь?

– Слышу, – ответила я безразлично.

– Ты сделаешь?

Я снова посмотрела в лицо родственнику.

– Вам ее совсем не жаль? – спросила я, не понижая голоса. – Она ведь вас любит!

На мгновенье дядюшка смутился. Какое-то нормальное человеческое чувство проглянуло в его глазах: стыд, смешанный с раскаянием. Но только на мгновение. Через минуту на меня смотрел оборотень из фильма ужасов.

– Себя пожалей, – сказал он негромко. – Помрешь ведь…

– Не помру, – ответила я. – Просто все расскажу душеприказчикам на дне рождения. Они ведь заинтересованы в том, чтобы получить эти деньги. Так что они мне помогут…

– Говоришь по-английски? – перебил меня дядюшка.

Я растерялась.

– Нет… А при чем тут…

– Притом, что они не знают ни одного русского слова, – жестко ответил дядюшка.

– Как? – растерялась я еще больше.

– Так! – повысил голос дядя.

Но тут же спохватился и продолжал шепотом.

– Так! Душеприказчики – иностранцы!

– А переводчик у них есть? – спросила я нерешительно.

– Есть, – ответил дядюшка с плотоядной усмешкой. – Его Лена кормит из собственных рук. Все предусмотрено, не суетись. Даже твой бунт. Переведут то, что посчитают нужным.

Я молча взялась руками за горячие щеки.

– В общем, я тебя предупредил, – сказал дядя. – Дальше – как знаешь. Вернусь через две недели. Если все сделаешь, как надо, – будешь всю жизнь как сыр в масле кататься. Если нет…