Татьяна Эльдарова - Год охотника

- Что вы можете сказать по этому поводу?

- А что я должна говорить? - заёрзала вдруг Бурханкина. - Пакет как пакет... Что о нём скажешь?..

- Ну, Елена Премудрая! Вы же не только знаток судеб, вы ещё и специалист! Вы должны нам поведать, откуда прислан, сколько находился в пути, где указано, что отправлен за счёт адресата, правильно ли оформлен вобщем, всё-всё.

Бурханкина, вдруг побежала к выходу, сбивая юбкой стулья. Да так резво, будто вспомнила о невыключенном утюге.

Игорь Максимильянович озадачено крикнул вдогонку:

- Это не обязательно сегодня! Я завтра к вам зайду!..

- Гул-ляй, С-сел-лена! - шепотом заулюлюкал Бурханкин, радуясь позорному бегству жены с поля боя.

- Как ты сказал? - не расслышал Франц.

- А что я сказал?.. Ничего я не говорил!

- Ты её как назвал?

Егор Сергеевич повторил по слогам:

- Се-ле-на. Зовут её так.

Игорь Максимильянович удивился:

- Она же сказала...

- Мало ли что она говорит! Она, это... много чего говорит! Не всему можно верить.

- Даже так?.. - Франц снова внимательно посмотрел вслед Бурханкиной, потом повернулся к егерю: - Ну как, Вилли, ты выяснил с кем-нибудь насчёт машины назавтра?

- Да когда бы я успел? - попытался увильнуть тот. - Мы же с тобой ходили... Я это... перевозку из больницы встречал... Потом провожал их с Варваром туда-сюда...

- А целый день у тебя был на что? Ведь утром, кажется, договорились!.. - Франц разочарованно пожал плечами: - Ну, как хочешь, конечно. Я забыл, что обещанного три года ждут... Всё. Пора отдыхать. Завтра у меня полно своих дел.

Он поднялся, кликнул Фомку и пошёл, не оглядываясь.

Бурханкин схватил початый "мартини", кинулся следом.

- Фима, ты что?.. Ты куда?.. Я сейчас! Я мигом!.. Игорь Максимильянович, погоди! Ты же это... не взял сумку с документами! Мы же это... расписались!.. - громко кричал он и быстро лавировал между столиками, боясь потерять Франца из виду.

Тот притормозил, бросил через левое плечо:

- Мы с тобой не в ЗАГСе были, а на ферме.

Бурханкин с разбегу уткнулся ему в спину.

- Уф, насилу догнал!.. Куда ты так рванул? Посиди здесь. Михеич наверняка ещё в гараже. Он мне не откажет! А после...

- После, - подхватил Франц, со смешком отбирая у него бутылку, - тебя ждёт-не дождётся царица ночи. Уж твоя Селена как "засветит"...

Бурханкин зашикал, оглядываясь.

- Тихо, тихо! Зачем так громко! Она же скрывает, боится, что засмеют. У неё отец был химик, мать - училка астрономии. Вот и придумали имечко. А так, для всех - Лена. - Бурханкин вздохнул: - Вот ты про ЗАГС вспомнил, а она ведь там работала!.. Если бы ты знал, какая она тогда была!..

За соседним столиком тоже услышали, какой нежностью задрожал вдруг голос маленького лесного человека.

Франц сказал:

- Неземная!

*** Телеграмма

Она ходит где-то рядом. Вынюхивает, выслеживает, цепляет незримой косой. Бывает, секущее остриё сорвётся, отпустит... Но рана уже нанесена. И будет кровоточить, пока...

И всё же, самое страшное не Это. Точно знаю!.. Страх за близких - вот где настоящий ужас...

Силы Виктора Зуевича были на исходе.

Его даже перестал раздражать одноглазый сосед по палате. Фермер так устал волноваться о Шурочке, что больше не сопротивлялся болезни. Им овладело если не безразличие, то оцепенение...

Как вдруг в коридоре раздался шум, донеслись восклицания:

- Я его еле нашёл, другая же палата... Я сам вручу!..

- Нельзя! Сейчас нельзя. Только после обхода!

- Да ты что?!.. Я же на секунду! Пр-роп-пус-с-сти! Ты не знаешь, как он давно ждёт!.. - прорывался кто-то.

- Ты что - почтальон?

- Я замещаю... Мне Ленка поручила. Я, это... - заместо курьера...

- Ну ладно. Только быстро!

Возня стихла. В палату ворвался пронзительный женский голос:

- Кто у нас тут самый счастливый? Кто тут у нас сейчас затанцует? К вам гость, - заглянула уже известная нам Яга Тимофеевна.

Мимо неё протиснулся егерь Бурханкин.

- Витёк! Вот, наконец... Телеграмма от Шурки твоей...

Измученный фермер рванулся навстречу.

Не пускала капельница.

- Ну?! Дай! - нетерпеливо и жалобно попросил он, как путник - воды в пустыне.

- Витёк, ты лежи. Я тебе прочту.

- Нет! - потребовал фермер. - Я сам. Дай сюда!..

Уступив дорогу выходящей медсестре Ирусику, Бурханкин плотно затворил дверь перед носом Тимофеевны, подбежал к Степнову и вложил листок в слабые пальцы. Степнов впился в телеграмму глазами.

- Слава Богу! - сказал Виктор Зуевич и заплакал.

Бурханкин отвернулся, заморгал быстро-быстро. Вдруг заметил с другой койки острый желтый глаз с уколом зрачка. Единственный глаз, совсем лысый, без ресниц... Как отгаданная ромашка... Давно не плакал, хоть и слезился. На втором - пиратская повязка.