Шарль Эксбрайя - Ночь Святого Распятия

Я с трудом встал. Напротив моего кресла в кабинете висело зеркало, и я увидел отражение весьма сконфуженного господина с большим куском пластыря на левой скуле и другим, поменьше, — на правой. Хорош, нечего сказать. Я поблагодарил врача и попросил прислать счет в гостиницу, а потом вышел вместе с инспектором Лусеро.

На улице полицейский сразу же осведомился, как я себя чувствую. Несколько бравируя, я ответил, что все в полном порядке. Инспектор принял это сообщение с величайшей радостью, и я уже было расчувствовался — все-таки не каждый день совершенно посторонние люди относятся к вам с такой симпатией, — как вдруг Лусеро добавил, что, раз я уже окончательно пришел в себя, то, конечно, не откажусь заглянуть вместе с ним к комиссару Фернандесу, тем более что он нас уже ждет. Короче, меня в очередной раз ловко поддели на крючок.

Кровь так мучительно стучала в висках, что я позволил себе откинуться на спинку кресла. Комиссар наблюдал за мной из-под полуопущенных век. Наконец, решившись начать допрос, он предложил мне сигару, но я отказался.

— Я вижу, вас по-прежнему преследуют несчастья, сеньор Моралес?

Я молча пожал плечами.

— А вам не кажется странным, что все злоумышленники Севильи с таким ожесточением преследуют именно вас?

— Да…

— Ах, все-таки да… В первый раз наши мнения совпадают… Что ж, я очень рад. Но вы, конечно, по-прежнему понятия не имеете о причинах столь явной ненависти к вашей особе?

— Нет.

— Знаете, сеньор, я очень доволен, что мне пришло в голову приставить к вам… наблюдателей.

— Я тоже, сеньор комиссар, поскольку ваш инспектор, кажется, спас мне жизнь.

— Так оно и есть, можете не сомневаться! Не подоспей вовремя Лусеро, вы бы сейчас плавали в водах Гвадалквивира… а вам, по-моему, куда удобнее в этом кабинете.

— Бесспорно! Но еще лучше я чувствовал бы себя, лежа в постели…

— Я прикажу отвезти вас в гостиницу, как только вы мне скажете, зачем преследовали Просперо Асинеса от «Эспига де Оро».

— Просперо Асинеса?

— Или, иными словами, того, кто напал на вас в Ла Пальма. Инспектору Лусеро совсем недавно пришлось застрелить его на Баркуэта.

— Я хотел свести с ним счеты!

— Мы не очень-то любим, сеньор Моралес, когда иностранцы пытаются вершить здесь закон… Это наше дело. Почему вы не подали жалобу на Асинеса? Я бы арестовал его.

— Я не знал, кто этот человек, и не был уверен, что покушение совершил именно он.

— В отличие от Педро Эрнандеса, едва не сбившего вас в Триане. Тогда вы сразу разобрались, что к чему. Но ведь вы и на Эрнандеса не стали жаловаться, насколько я помню?

Что я мог ответить? Этот полицейский все крепче прижимал меня к стене.

— А кто сказал вам, что Асинеса надо искать в «Эспига де Оро»?

— Никто.

— Странно.

— Я просто гулял и совершенно случайно…

— Я уже просил вас, сеньор, не принимать меня за дурака! — сухо перебил комиссар. — Выйдя из дома в Ла Пальма, вы направились прямиком на улицу Гвадалете, где, судя по тому, что случилось потом, вас уже поджидали. Так скажете вы мне наконец, кто предупредил вас, где искать Асинеса?

— Нет.

Я видел, как Фернандес нервно сжал кулаки и каких усилий ему стоило не дать волю раздражению. А когда он снова заговорил, голос звучал очень жестко. Этот человек явно меня ненавидел.

— Послушайте меня внимательно, сеньор Моралес… Педро Эрнандес и Просперо Асинес — увы, к несчастью, один из них еще жив! — хорошо известные нам торговцы наркотиками. У вас во Франции есть очень мудрая поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»… Вы меня поняли?

— Разумеется, сеньор, но вы ошибаетесь.

— Не думаю. Врач не только заклеил раны, но и внимательно осмотрел вас. Вы не употребляете наркотиков… Значит, ограничиваетесь торговлей!

Я не выдержал и рассмеялся. Агента ФБР из отдела по борьбе с наркотиками обвиняют в распространении этой отравы!

— Если бы я знал причины вашего веселья, быть может, тоже с удовольствием посмеялся бы, сеньор.

Тон собеседника меня сразу успокоил.

— Пока я не могу ничего вам сказать, сеньор комиссар, но даю слово, вы совершенно напрасно принимаете меня за бандита.

— Сожалею, но никак не могу вам поверить. Я доверяю лишь тем, кого хорошо знаю, а вы, сеньор, — полная загадка… Кто же вы на самом деле, сеньор Моралес?

— Но мой паспорт…

Фернандес махнул рукой с видом человека, давно утратившего иллюзии на сей счет.

— Существуют превосходные специалисты…