Шарль Эксбрайя - Овернские влюбленные

— Четвертый этаж, напротив, — механически отозвалась оглушенная новым ударом судьбы вдова.

— Благодарю вас.

Когда мадам Шерминьяк пришла в себя, Соня уже стучала в дверь Франсуа. Что понадобилось этой Иезавели? Ревность вдовы сменилась гневом. Уж не ошиблась ли она в маленьком Лепито? Может, он вовсе не романтичный и нежный влюбленный, каким она его себе воображала, а Дон-Жуан, задумавший пополнить ею список своих побед? Однако Софи настолько уверовала в свои мечты, что почла за благо проявить сдержанность. В конце концов эти женщины могут оказаться его родственницами. Девушка-то была в его комнате совсем недолго. И вдова решила подождать.

Пока мадам Шерминьяк переживала эту внутреннюю бурю, Франсуа млел от восторга рядом с Соней. Молодой человек пытался выразить всю свою радость от того, что любимая наконец-то с ним, в его доме, но мадам Парнак одной фразой оборвала эти нежные излияния.

— Вы знаете, я ведь только на минутку.

— На минутку?! — воскликнул Лепито таким тоном, будто его окатили ледяной водой.

— Я пришла поговорить с вами. Признаюсь, что ваш безумный поступок глубоко тронул меня как женщину. Но я никогда бы не одобрила его как супруга. Убийство мужа может только закрыть вам дорогу к моему сердцу!

— Но… но я и не собирался этого делать!

— Не лгите! Какой смысл обманывать! Я вас уже простила и обещаю хранить эту тайну.

— Но клянусь вам…

— Ладно, хватит! Я чувствую, что в конце концов разочаруюсь в вас и пожалею, что пришла.

Оба умолкли, почти враждебно глядя друг на друга. Но Франсуа так долго ждал этого момента, что был готов на все, лишь бы она не ушла.

— Ладно… если вам так хочется… не будем больше об этом… Но я ждал от нашей встречи совсем другого…

— На что же вы надеялись?

— А вы не догадываетесь?

— Да, молодчина, переходите к действиям без задержек, — рассмеялась Соня.

— Просто я вас люблю!

— Милый мальчик, вам это просто кажется… вы еще слишком молоды, Франсуа…

— Я бы хотел похитить вас, чтобы мы жили вдвоем, только вдвоем.

Горячность молодого человека позабавила, а может, и немного тронула Соню, и она опустилась на диван, на что так рассчитывал негодник Лепито.

— Ну, Франсуа, расскажите-ка же мне, куда вы собирались меня увезти?

Словно герой любовного романа, Лепито опустился на колени рядом со своей возлюбленной и взял ее за руку. Соня не возражала.

— Так куда же мы едем? — проворковала она.

— В Венесуэлу!

— Почему же именно туда?

— Потому что там орхидеи растут прямо на стенах, как у нас плющ.

— Да, это, конечно, серьезная причина.

— Вы смеетесь надо мной!

— Ничуть. Я тоже в детстве постоянно мечтала о путешествиях… Например, Мексика завораживала меня одним своим именем…

— Мы поедем и в Мексику, и в Перу, и в Чили, и в Бразилию, и…

— Хватит, хватит, малыш, я уже устала!

Лепито хотел воспользоваться этой минутной слабостью и поцеловать молодую женщину, но она проворно ускользнула.

— Ну-ну, успокойтесь, не то я рассержусь. Дайте-ка мне лучше попить!

Раздосадованный клерк поднялся.

— У меня есть портвейн…

— Да вы, как я погляжу, не промах, встречаете по всем правилам…

Желая увести разговор от опасной темы, жена нотариуса указала на принесенный ее падчерицей флакон.

— А это что за пузырек?

— Микстура.

— Вы заболели?

— Да нет же! Что за странная мысль!

— Чего здесь странного? Кто ж еще принимает микстуру?

— Да, конечно… У меня иногда немножко саднит горло… Это… это смягчающая микстура… А вы, наверное, подумали, что это что-то другое, да? Признайтесь!

— Я? Да ничего я не подумала! Почему вы вдруг так разозлились, Франсуа? У меня тоже побаливает горло, но я же не злюсь из-за этого на весь белый свет!

— Простите меня, Соня… но я так разочарован… Вы и представить себе не можете, как мне больно…

Тихий стук в дверь оборвал защитительную речь Франсуа.

— Вы ждете кого-нибудь еще? — с тревогой спросила Соня.

— Никого, кроме вас. Не волнуйтесь, кто бы это ни был, я живо отправлю его восвояси.

Лепито вышел и быстро закрыл за собой дверь. Перед ним стояла вдова Шерминьяк.

— В чем дело? Я занят!

— Вот именно, что занят! Кто эта Иезавель?

— Простите?

— Я хочу знать имя этой женщины! Зачем она сюда явилась?

— Но, мадам Шерминьяк, вы, кажется, теряете рассудок?

— О, прошу вас, не пытайтесь сбить меня с толку! Вы напоминаете мне покойного мужа — тот тоже как придет, бывало, в стельку пьян, так начнет уверять, будто это у меня в глазах двоится и что я же не стою на ногах!