Шарль Эксбрайя - Самый красивый из берсальеров

Впоследствии инспектор уверял, что, проживи он хоть сто лет, никогда не забудет зрелища, представшего его глазам в квартире Дани: какой-то здоровенный парень, словно обезумев, размахивал ножом и осыпал проклятиями неизвестно кого. Заплаканная девушка цеплялась за ноги этого типа, очевидно пытаясь его повалить (потом Алессандро признался, что отчаяние этого юного и прекрасного создания потрясло его до глубины души, тем более что даже слезы не смогли испортить очаровательного личика), наконец, в углу комнаты прямо на полу сидела старуха и, похоже, нисколько не интересовалась происходящим. И однако полицейский клялся, что самое сильное по драматизму впечатление произвели на него странные гимнастические упражнения комиссара Тарчинини. Маленький кругленький веронец подпрыгивал на месте, взмахивая руками, как крылышками, и тихонько подвывая. Алессандро окончательно поверил, что все это ему не снится, лишь когда обезумевший парень, отшвырнув девушку, кинулся к Тарчинини с явным намерением вонзить нож ему в грудь. Дзамполь выхватил пистолет и что было мочи гаркнул:

— Ferma! [33]

Приказ прозвучал так внезапно и повелительно, что Анджело заколебался. Благодаря этому Дзамполь успел подскочить к нему и так стукнуть рукоятью пистолета, что тот рухнул на пол. Пока Тарчинини объяснял помощнику, что тут стряслось, Дани в легком обалдении стоял на четвереньках под дулом пистолета и мучительно пытался сообразить, какая блажь на него вдруг нашла. Комиссар аккуратно прихватил платком валявшийся на полу нож и подмигнул инспектору.

— Надеюсь, здесь мы найдем самые что ни на есть замечательные отпечатки!

Потом он спросил Дзамполя, каким образом тот успел вмешаться вовремя, избавив его от, возможно, очень крупных неприятностей.

— Тут нет никаких чудес, шеф… Обычная рутина… Как вы и предполагали, Монтасти побежал, к своей милой… Войти ему не помешали, а вот выйти обратно… никто не позволит, по крайней мере до вашего прихода!

— Отлично, пошли!

Брату Стеллы наконец удалось принять вертикальное положение. Судя по всему, приступ безумия миновал, и парень потихоньку возвращался к обыденной жизни, но в то же время в нем снова начал закипать гнев.

— Эй, слушайте, вы… — начал Анджело, увидев, что полицейские собрались уходить.

Ромео Тарчинини мгновенно повернулся, подскочил к Дани и, вдруг напрочь утратив все свое легендарное благодушие, зарычал:

— Вам крупно повезло, что мы сейчас торопимся в другое место! Но мы еще вернемся и объясним вам, что никто не имеет права охотиться на комиссара полиции и травить его, как опасного зверя! Да, синьор Анджело Дани, поблагодарите Мадонну! Вам просто фантастически подфартило!

И, закончив эту гневную речь, комиссар Тарчинини, словно Ахилл, готовый удалиться в палатку, после того как высказал соратникам все, что думает об их отвратительном поведении [34], с шумом покинул квартиру Дани. А Дзамполь, с трудом поспевая за шефом, думал, что, похоже, изучил комиссара далеко не так хорошо, как ему казалось.

После ухода полицейских Анджело Дани довольно долго стоял неподвижно, потом, по-прежнему не двигаясь с места, начал бормотать под нос самые страшные проклятия, и так монотонно, будто служил какую-то кощунственную литургию. Наконец, к ужасу сестры и тетки, парень издал похожий на хрип смешок и забился в самой настоящей истерике. Плача и смеясь как одержимый, он упал на стул и невидящим взглядом уставился в пространство.

— Повезло… — тупо проворчал Анджело. — Так мне, значит, подфартило?.. Моя бедная тетя рехнулась, сестра обесчещена, меня самого обвиняют в убийстве, лупят почем зря, а потом уверяют, что я везунчик…

Парень вдруг вскочил и, обращаясь к невидимым слушателям, рявкнул:

— Ma que! Хотел бы я знать в таком случае, что называется дьявольской непрухой! А?

Агенты, сидевшие в засаде на виа Карло Видуа, сказали комиссару и инспектору, что тот, кого они ловят, еще не пытался выйти из дому.

— А вы ничего не слышали? Скажем, выстрелов?

— Нет, синьор комиссар!

— Ладно. Что ж, пойдем все-таки подбирать трупы, Дзамполь.

Решив на всякий случай принять кое-какие меры предосторожности, инспектор уже на лестнице вытащил револьвер. Жизненный опыт подсказывал, что всегда лучше выстрелить первым, и Алессандро твердо решил руководствоваться этим мудрым принципом. На лестничной площадке они на цыпочках подошли к двери и прислушались. Из квартиры Пеццато доносился приглушенный шум, а потом полицейские услышали звук, похожий на приглушенный выстрел. Оба выпрямились, Тарчинини повернул ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, ринулся в прихожую. Следом с револьвером в руке бежал Дзамполь. Сначала они никого не обнаружили и, лишь войдя в маленькую гостиную, замерли от удивления: Оттавио, Эмилия и Элена Пеццато сидели за столом вместе с Лючано Монтасти и дружно чокались асти «Спуманте» [35]. Очевидно, хлопок пробки полицейские и приняли за выстрел. Тарчинини и Дзамполь недоуменно хлопали глазами, а ошарашенные их внезапным вторжением хозяева и гость буквально окаменели за столом.