Шарль Эксбрайя - Самый красивый из берсальеров

Как волшебные слова в сказке, упоминание имени Изы оживило застывших от любопытства девушек. Они снова заволновались и застонали, а сердитый коротышка рявкнул:

— Ma que! Так ведь Иза Фолько — та самая, что сейчас лежит в обмороке!

Алессандро Дзамполь бросился в комнату, где уложили больную, и, выгнав всех, остался с ней наедине. По правде говоря, Иза вовсе не собиралась на тот свет. Просто кто-то из сослуживиц, услышав по радио о смерти Нино Регацци, передал ей, и девушка потеряла сознание. Отчаянно всхлипывая, Иза призналась полицейскому, что нисколько не сомневается: останься берсальер в живых, он бы непременно к ней вернулся, потому что никого, кроме нее, не любил. Дзамполь, сообразив, что рассуждения девушки, несомненно, почерпнуты из сентиментальных романов и модных шлягеров, в досаде покинул контору. Последний допрос позволял сделать лишь два вывода: что Иза неповинна в убийстве и что она непроходимо глупа.

Увидев, что его сестра сидит на коленях у пожилого господина, а тот ее гладит, целует и нашептывает какие-то нежности, Анджело Дани на мгновение остолбенел, потом так яростно выругался, что зазвенели стекла, Стелла вскочила, а из кухни вылетела тетушка Пия.

— Тихо! — приказала она. — Я все слышала! Анджело, ты пять раз напишешь фразу: «Я плохо воспитанный мальчик и прошу Господа простить меня за то, что оскорбил Его слух!» Стелла, садись вместо меня за кафедру и потом расскажешь, как вел себя Анджело!

Она ушла в кухню, Тарчинини, вытирая глаза, размышлял, уж не снится ли ему вся эта сцена, а Дани, вне себя от бешенства, отчитывал сестру:

— Ну а мне и за кафедру садиться не надо, я и так вижу, как ты себя ведешь! Afrontata! Vergogna della famiglia! [22]Что, солдат тебе уже мало, шлюха?

Незаслуженная обида и напоминание о Нино так потрясли Стеллу, что она разразилась жутким, нечеловеческим воем. Соседи на верхних и нижних этажах распахнули окна и начали переговариваться: «Что случилось?» — «В чем дело, режут кого-нибудь, что ли?» — «Вы слышали, донна Мария?»

Анджело замахнулся на сестру, но Тарчинини бросился между ними.

— Piano! [23]

Анджело попытался ребром ладони отшвырнуть полицейского, но тот крепко вцепился в него.

— Attenzione! [24]

Парень в свою очередь схватил комиссара за лацканы пиджака:

— Это вы, синьор, поберегитесь, если сию секунду не объясните мне, по какому праву держали мою сестру на коленях!

— А разве отец семейства не имеет права утешить девочку, которая годится ему в дочери?

Анджело хмыкнул:

— Так, по-вашему, Стелла нуждается в утешениях?

Решив, что слова излишни, Ромео молча указал на девушку — та все еще рыдала, уткнувшись в спинку кресла.

— Что это с ней?

— Да все из-за берсальера Нино Регацци.

Анджело сжал кулаки и стиснул зубы.

— Лучше б этому типу добром попросить у меня руки Стеллы, до поживее!

— Он не придет!

— Вот как? И прислал с поручением вас?

— Нет, но мне все же пришлось сообщить вам…

— Я убью Нино Регацци!

— Нет!

— Нет? А кто мне помешает?

— Не кто, а что. Он уже мертв, синьор.

— Мертв? Нино мертв?

— Сегодня ночью его закололи кинжалом возле самой казармы.

Наступила тишина. Тарчинини внимательно вглядывался в лицо молодого человека.

— Поэтому она и плачет? — спросил Анджело.

— А по-вашему, не с чего?

— Да уж… и кто теперь даст имя ее малышу?

— Вы.

— Вы что, рехнулись?

— Почему? Хотите вы того или нет, а ребенок в любом случае будет носить фамилию Дани.

— Никогда!

— Ну, знаете, вас никто даже не спросит.

— Это мы еще увидим! И вообще, вы-то кто такой, синьор В-Каждой-Бочке-Затычка?

— Ромео Тарчинини, комиссар уголовной полиции.

Сообщение потрясло Дани как гром среди ясного неба.

— Из уголовной полиции? — тупо повторил он.

— Совершенно верно. Представьте себе, всякое убийство мгновенно вызывает у нас пристальный интерес, а искать убийц — наша прямая обязанность. Разве вы об этом не знали?

— Но это не объясняет, почему вы оказались в моем доме!

— Правда?

— На что вы намекаете?

— Ни на что я не намекаю, Анджело Дани, а просто и ясно говорю: вчера в присутствии дома Марино вы виделись с Нино Регацци и угрожали убить его, если он не женится на вашей сестре. Так или нет?

— Уж не собираетесь ли вы, часом, все свалить на меня?

— Если бы я предъявил вам подобное обвинение, синьор, то уж никак не случайно. Пока могу сказать только, что подозреваю вас в убийстве Нино Регацци…

Прежде чем Ромео успел почувствовать опасность, Анджело вцепился ему в горло. Стелла снова дико закричала, а из кухни, как кукушка из часов, выскочила больная тетушка.