Шарль Эксбрайя - Вы помните Пако?

— Так это ты за мной охотился? Почему?

И тут до него донесся чуть слышный шепот:

— Вы помните Пако, сеньор?

Убийца! Открытие обрушилось на него, как разряд тока, и Гомес, отпустив руки, взмахнул ножом. Но прежде, чем он успел нанести удар, в живот вонзилось стальное лезвие. Эстебан на мгновение застыл, и убийца еще раз пырнул его ножом. Андалусиец понял, что никогда больше не увидит Андалусию. Он выронил нож, и под сводами прокатилось гулкое эхо. Оцепенев в неподвижности, Гомес даже не чувствовал боли. Голова лихорадочно пылала, отказываясь признать очевидный факт. В церкви!.. Он умрет в церкви! Забыв, что сам чуть не совершил здесь убийство, Эстебан оторопел от такой чудовищной несправедливости. Эхо шагов убийцы замирало где-то у хоров. Вероятно, он намеревался ускользнуть через дверь, ведущую на зеленый и рыбный рынок. Но Гомес уже не думал о том, кто нанес ему смертельную рану. Волны боли, поднимавшиеся от живота, наливали все тело тяжестью. Андалусиец инстинктивно зажал раны руками и чуть не потерял сознание, почувствовав под пальцами теплую кровь.

— Santa Madre de Dios… [23]— прошептал он.

И Гомес, сам не отдавая себе в том отчета, заплакал. Что-то в его вере вдруг сломалось, и это пугало даже больше, чем неминуемая смерть. Как такое могло произойти, когда он находился под покровительством Девы? Быть может, Эстебан заблуждался? Стиснув зубы, Гомес едва сдерживал рвущийся из глубины души крик. С трудом волоча ноги, он побрел к алтарю, который недавно покинул, отправляясь навстречу судьбе. Почти достигнув цели, андалусиец упал на колени, но снова выпрямился. Наконец он рухнул на ступени алтаря. Даже на красной ткани покрывавшего их ковра отчетливо выделялись крупные пятна крови. Подняв глаза, Эстебан посмотрел на нежно улыбающуюся ему Деву.

— Мама…

Ему еще раз удалось встать и добраться до алтаря. Вцепившись в его край, Гомес левой рукой схватил тяжелый подсвечник и постарался поднять его как можно выше, чтобы получше разглядеть чудесную, полную обещаний улыбку. Эстебан хотел перекреститься, но для этого ему пришлось отпустить опору. В этот миг его и настигла смерть. Гомес скатился со ступенек алтаря, и подсвечник с невообразимым грохотом запрыгал по плиткам пола. Поджидавшие андалусийца полицейские бросились в церковь.

Стоя среди чемоданов у окошка кассы, где продавали билеты на поезда дальнего следования, Нина и впрямь походила на путешественницу, поджидающую спутника. В нескольких шагах от нее оживленно беседовали двое полицейских, переодетых носильщиками, а комиссар Мартин из-за приоткрытой двери служебного помещения наблюдал за действующими лицами, ожидая, когда придет его черед появиться на сцене. Люхи в форме железнодорожника и с красным флажком в руке, казалось, внимательно изучает бумаги механика, стоявшего тут же, рядом, но на самом деле он ждал появления Гомеса и должен был, сразу повернувшись к андалусийцу спиной, взмахнуть флажком. А потом, едва Гомес подойдет к Нине, носильщики предложат свои услуги, молодая женщина согласится, и оба полицейских скрутят парня прежде, чем тот успеет сообразить, в чем дело. У андалусийца не было ни единого шанса избежать уготованной ему судьбы, но все следовало проделать как можно незаметнее для посторонних.

Без двадцати два в зал ожидания вошел один из инспекторов, которым надлежало следить за Гомесом, и разочарованный дон Альфонсо сердито выругался. Сначала комиссар подумал, что его подчиненный просто упустил добычу, но, по тому, как тот держался, не принимая никаких мер предосторожности и явно кого-то ища, быстро понял, что их постигла неудача и ловушка уже не сработает. Еще больше приоткрыв дверь, Мартин подозвал инспектора. Тот немного поколебался, соображая, откуда его окликнули, и поспешил к шефу.

— Сеньор комиссар, ждать дальше бесполезно. Гомес не придет — он умер!

Дон Альфонсо напряженно замер. Итак, полицию в очередной раз обвели вокруг пальца!

— Умер? И каким же образом?

— Его убили… две ножевых раны в живот…

— Дома?

Инспектор, казалось, страшно смутился.

— Увы, нет, сеньор комиссар… В церкви Санта-Мария дель Map.

— В церкви?.. Да вы представляете, какой разразится скандал? Убийство в церкви! Сколько понадобится одних очистительных церемоний! Уж не знаю, возможно, епископу придется даже заново святить храм, а до тех пор запретить богослужения! Право же, лучшей рекламы для нашего отдела просто не придумаешь. Я вас поздравляю!