Кристофер Фаулер - Комната воды

– Да, я к нему привык, – сказал Артур, запахиваясь поплотнее.

– Я так и понял. Вы меня арестуете?

– Ну, нам, конечно, не нравится, что вы забираетесь в частные сады и наблюдаете за их хозяевами, ведь их это беспокоит, – но нет, вы не арестованы. Чем вы занимались?

– Молился. Но будьте осторожны: от неожиданных молитв Бог вздрагивает. [45] Афоризм из культового сюрреалистического романа «Масрум» (1968) Эрика Такера и Энтони Эрншо. – Тейт улыбнулся. Зубов у него не было совсем – необычная для наших дней картина. – Зачем пожаловали?

– Видите ли, мне хотелось побольше о вас узнать. Меня зовут Артур Брайант. Мне сказали, что вы не разговариваете.

– Я не разговариваю с ней. – Бродяга ткнул грязным пальцем в стену.

– Почему же?

– Ей нечего сказать. Сплошные порционные обеды и личная гигиена. У нее в душе ни грана поэзии, которая не была бы вытравлена карболкой.

– Должно быть, вы в этих местах уже давно. Кажется, все вас знают.

– Так легко вы меня не поймаете. Я не обязан отвечать на вопросы.

– Что вы, разве это вопросы? Так, разговор. Мне просто интересно. Скажите, почему вы спали в канализации, если здесь вас ждет уютная теплая постель?

– Там безопаснее.

– А что, вам кто-то угрожает?

– Нет. Пока нет.

– Но думаете, будут?

Молчание. Бродяга снова отвернулся к окну.

– Знаете, погода меняется. Туннели затапливаются. Вы не можете провести там всю зиму.

– Вода всегда найдет способ течь туда, куда ей хочется. Почему бы ей не течь в обход меня?

– Едва ли это возможно.

– Возможно.

– Но каким образом?

– Я знаю каким.

– Понятно.

– Зачем вы пришли?

– Я уже сказал: я слышал об этом районе много интересного. – Брайант сел на кровать рядом с Тейтом. – Эти дома, их обитатели, что оставляют так мало следов своего пребывания, а потом переезжают. Если призадуматься, тут много странного.

– Дома строились для семей тех, кто строил железную дорогу. Маленькие дома линейной застройки для рабочих.

– Я это понял.

– Вот поэтому и никаких украшений, понимаете? Ни лепнины. Ни панелей или фризов. Рабочим не нужно смотреть на красоту.

– Почему вы так думаете?

– А что напоминать им об их низком положении? Если красота им незнакома, они и тосковать по ней не будут.

Слушая Тейта, можно было забыть о его неопределенной внешности и осанке. На мгновение Брайант смог увидеть, каков его собеседник внутри. Он даже задумался, не был ли Тейт учителем.

– Кто вы? – мягко спросил детектив.

– Бедность и старость – ужасное сочетание. – Тейт покачал головой, едва ли слыша Брайанта. – Становишься таким жалким. Твои прошлые свершения забыты. Никто тебе не верит. Твою жизнь топчут чужаки. Ты не можешь объяснить другим, кем ты был.

– Так расскажите мне.

Тейт снова поглядел в окно. На этот раз Артур заметил в его глазах беспокойство.

– Я никто. Выплеснем все это к чертям, выплеснем прошлое, и пусть остается только новое и чистое настоящее.

Брайант решил испробовать другой подход:

– Должно быть, вы очень хорошо знаете окрестные улицы.

– Я знаю улицы, дома и то, что под ними.

– Здесь, кажется, куча историй с привидениями.

– Из-за реки, – согласился бродяга. – Что тут удивительного? Дороги были проложены поверх Cloaca Maxima, сточной канавы Флита, путепровода трупов. Чума и мор. На своем пути к ведьме Кэмден-Тауна река затапливала и гноила основания домов.

– Вы имеете в виду Матушку Красный Чепец?

Брайант вспомнил о пабе с таким названием – он был построен на месте жилища печально знаменитой ведьмы, а впоследствии по-дурацки переименован и загублен. В свое время Ковен св. Иакова-старшего, возглавляемый Мэгги Армитедж, находился на втором этаже именно этого здания.

Голос Тейта ослаб.

– В тысяча восемьсот девятом выпал толстый слой снега, который внезапно растаял под ярким солнцем. Поток Флита, сдерживаемый речными арками, набрал огромную скорость, вырвался и затопил дома бедных. Он всегда топил бедных. – Тейт задумчиво поскреб подбородок. – Раньше у меня была книга об этом. Теперь нет. Здесь нет книг, только журналы о футболе и телепрограммы. Я скучаю по книгам. У меня есть только мои специальные, но они не для чтения. Читать нечего.

– Слушайте, если я принесу вам книги, вы со мной еще поговорите?

На мгновение эта перспектива, казалось, обрадовала Тейта. Затем его глаза подернулись пеленой.

– Слишком поздно. Видите мои бесполезные руки?

Он поднял трясущиеся красные пальцы. Большой палец правой руки был сломан, кость плохо срослась.