Кристофер Фаулер - Комната воды

– Предположим, я бы хотел забраться в один из этих туннелей и обследовать его самостоятельно. Что бы вы мне посоветовали?

– Найти эксперта, заплатить ему кучу денег и надеяться, что вас не заметут, – ответила Рейчел.

«Забавно, – подумал Брайант. – Именно так и наняли Гарета Гринвуда».

Приют для рабочих на Холмс-роуд некогда был маленьким викторианским почтовым отделением – вычурный городской коттедж из рыжего кирпича с витым кремовым декором, созданный в человеческом масштабе, подходившем всем. Теперь пара типовых муниципальных дверей была установлена на главном входе, а окна первого этажа зарешечены. Внутри же слепящие флюоресцентные лампы и отсутствие занавесок придавали дому вид невыносимо тоскливый. Даря такому зданию новую жизнь, муниципалитет чаще всего ограничивался распоряжением покрыть обветшалые стены очередным слоем краски.

Артур Брайант был допущен в небольшой закуток для ожидания и скучал там, пока служащая за стеной из поцарапанного плексигласа проверяла учетную книгу.

– Если вы пришли насчет того, чтобы остановиться у нас больше чем на ночь, вы должны предъявить направление от вашего врача, – выпалила служащая.

– Я не бездомный, а детектив-инспектор, – с упреком ответил Брайант.

Служащая недоверчиво рассматривала его изношенный плащ. Со вздохом досады Артур достал удостоверение и шлепнул им по стеклу.

– Я ищу человека по имени Тейт.

– Вам повезло, – громко объявила она казенным голосом, вероятно подходившим для общения с забулдыгами, но гарантированно раздражавшим всех остальных.

Сотрудница представляла собой тип личности, рожденный для муниципальной службы особого рода: правильная, холодная, законопослушная и закаленная в боях, но на каком-то базовом уровне достаточно порядочная, чтобы проявлять заботу о своих подопечных. Она захлопнула книгу и проверила панель с ключами.

– Тейт снова у нас, хотя обычно предпочитает спать на улице. Он там в любую погоду. Говорит, в помещении у него клаустрофобия.

Брайант сразу понял почему, как только рассмотрел здешние бытовые условия. Тонкие перегородки делили старые сортировочные помещения на четыре, а потом и на восемь частей. Некоторые стенки разграничивали окна и части сине-белого коридора. В каждой каморке находилось место только для односпальной кровати и крошечного фанерного стола. В общей столовой пахло переваренной похлебкой и перепрелой подливкой. На стенах были предупреждения насчет иголок, пожара, депрессии и пропавших людей, а одно, как ни странно, о бальных танцах.

– Сколько времени он у вас? – спросил Брайант.

– Меня перевели сюда из жилищного комитета всего шесть недель назад, – объяснила служащая. – Из всех документов у него только история болезни – проблемы с легкими, как у всех алкоголиков. Пару раз он уже перенес пневмонию, так что следующий раз будет последним. Мы приняли его без документов – впрочем, это обычная практика, – но, видимо, он из местных жителей. Все называют его Тейт, хотя это не его настоящее имя. Он собирает банки от патоки. Слишком безнадежен, чтобы помнить, какое имя ему дали при крещении.

– Сколько Тейту лет?

– Вероятно, под шестьдесят. Трудно определить после того, как человек столько времени провел на улице.

– Могу я его видеть?

– Вы ничего от него не добьетесь. Он не любит разговаривать.

Женщина впустила Брайанта и провела его по коридору второго этажа до конца. Она коротко постучала в дверь и вставила ключ в замок, не дожидаясь ответа.

Тейт сидел на краю постели, сложив руки на коленях и уставившись в запотевшее окно.

– Я вас оставляю, – сказала служащая, а затем, повысив голос, добавила: – Ланч через десять минут, мистер Тейт.

Брайант подождал, пока ее шаги смолкли за вращающимися дверями, а потом тоже повернулся к окну. Обитатель каморки никак не реагировал на присутствие гостя.

– Я мог бы целый день смотреть на лондонскую улицу, – признался Брайант. – Так много разных человеческих типов. А сколько всего происходит – куда больше, чем в прежние дни.

– И вы думаете, это хорошо, да? – сказал человек, сидящий в кровати.

У него оказался неожиданно культурный голос, хотя и явно поблекший за последние годы.

– Нет, просто по-другому. Теперь больше незнакомцев – приходят, уходят. Раньше я знал своих соседей.

– А, вы коп. – Тейт повернулся к Брайанту и стал его разглядывать. – Вам еще нужен этот плащ?