Анна и Сергей Литвиновы - Девушка без Бонда

Она в упор, не выражая ни малейшего удивления, стала молча разглядывать незнакомку старческими глазками, а та в ответ смотрела на старушку простосердечно, словно младенец.

– Димитрис! Кто это?! – спросила бабушка.

– Ей негде ночевать.

– Почему она должна ночевать у нас?

Разговор шел по-гречески, поэтому Димитрис не боялся, что ночная красавица их поймет. Если только девушка не притворяется, не играет искусно свою роль – знать бы только какую.

– Я привел ее потому, – смело промолвил парень, – что больше ей не к кому обратиться.

– А кто она такая?

– Туристка. Выпала с яхты и приплыла на остров. У нее ничего нет: ни денег, ни еды, ни воды, ни крова. Разве это не по-христиански – помочь страждущей?

– Ты ей помогаешь, – прозорливо спросила старушка, – потому что она страждущая? Или потому, что красивая и тебе нравится?

– И то, и другое, ба, – честно ответил парень.

– Что ж… – протянула старушка. – Хочешь помогать – помогай. Но если ты воспользуешься ее беспомощностью и надругаешься над ней – учти, бог тебя покарает.

– Я даже не думал ни о чем подобном! – вспыхнул юноша.

– А то я тебя не знаю! И учти: бог высоко, а я здесь, рядом. Спать я больше сегодня уже не буду – спасибо, внучек, разбудил, испортил мне ночь, – и если я что услышу – прокляну и отхожу тебя палкой, понял?

– Бабушка!

– Дай ей пижаму твоей покойной матери! И не вздумай подглядывать, когда она будет переодеваться на ночь!

– Бабушка!

– Что «бабушка»? Если б не я, ты бы такого успел натворить, в твои-то молодые годы – за всю жизнь у господа прощения б не выпросил!

И бабуля ушла к себе за загородку, сердито шаркая шлепанцами по полу. А там не улеглась, а лишь уселась на кровать (скрипнули пружины) и принялась бормотать молитвы.

И тут девушка порадовала Димитриса, потому что задала самый обыденный вопрос, вполне разумный:

– О чем вы говорили?

– О тебе, – не стал скрывать юноша.

– И что?

– Она спрашивала, кто ты и откуда взялась. А я не знал, что ей ответить.

– Она расстроилась?

– Думаю, да.

– Может, мне лучше уйти?

– Куда ты пойдешь? Сейчас ночь, а у тебя даже одежды нет.

– Мы будем здесь ночевать?

– Да.

– Это твой дом?

– Да.

– А где мы находимся?

– Я же тебе говорил: это Хора, или верхний город.

– Мы на острове?

– Да.

– Как он называется?

– Серифос.

Девушка помедлила и попыталась что-то вспомнить. Судя по ее лицу, у нее ничего не получилось.

– А где это? – тихо спросила она.

– Эгейское море. – Девушка не выказала ни узнавания, ни удивления, и Димитрис иронически продолжил: – Государство называется Греция, материк – Европа, планета – Земля. Слушай, что ты принимала?

– Я… Я не помню…

– Ладно. Раздевайся, ложись. Утро вечера мудренее. Я отвернусь.

Про мамину пижаму, посоветанную бабушкой, он решил не упоминать.

– Хорошо, – покорно сказала девушка.

Димитрис прислушался. Бабушка за стеной наконец улеглась и даже, несмотря на угрозу бодрствовать, успела завести свой еженощный посвист. Дай бог, больше она до утра не проснется. Парень указал рукой:

– Эта кровать – твоя. Стели, ложись. На другой я лягу. Я буду здесь, в комнате. Если тебе станет скучно или страшно, или что-то в этом роде – обращайся.

Девушка не ответила. Димитрис понял, что взял неправильный тон, и с чувством сказал:

– Я привел тебя в свой дом, потому что ты мне понравилась. Ты – красивая. И я бы хотел быть с тобой.

Она опять промолчала. Он подошел ближе и взял ее за руку.

Незнакомка резко отдернулась. Отступила на два шага, прижалась к стене. В глазах разлился испуг.

– Не бойся, что ты, что? – Он протянул перед собой две открытые ладони.

– Я не боюсь… но я… Я, наверное, нездорова. Не трогай меня. Пожалуйста, не трогай!

Она почти сорвалась на крик, а Димитрис прижал палец к губам и сделал испуганный жест в сторону перегородки, за которой помещалась старушка.

– Прости, – промолвила незнакомка.

– Я тебя не трону.

– Да, не сегодня, – мягко сказала она, даря ему надежду. – Для начала я должна выздороветь.

«Будем надеяться, что, когда выздоровеешь, ты не убежишь».

Она откинула покрывало на своей койке.

– Отвернись.

Димитрис покорно встал к ней затылком.

А девушка, перед тем как лечь, внимательно изучила свои руки и бедра в поисках следов от уколов.

Следов не было. Или она просто не могла их разглядеть в тусклом свете единственной лампы?

Нет, я не наркоманка… не наркоманка… но почему так пусто в голове? Почему я не помню о себе ничего? Почему моя жизнь началась два часа назад на пустынном пляже на этом греческом острове? Кто я? Черт возьми, кто я?