Анна и Сергей Литвиновы - Девушка без Бонда

«Вряд ли она туристка», – подумал Димитрис.

Но кто же она тогда?

– Ну что? – в голосе телефонного собеседника слышалось нескрываемое нетерпение.

– Пока ничего. Мы передали ориентировку на нее в Каир, Тель-Авив, Афины, Анкару. Даже в Тирану и Рим. Довели фото и приметы до всех сотрудников. Они ищут. Но пока, увы, ничего.

– Никаких следов?

– Ни малейших.

Дорога пошла круто в гору. Девушка дышала тяжело, но ровно, дыхание ее не сбивалось. Димитрис понял, что она, во-первых, не курит (и это ему понравилось), а во-вторых, хорошо тренирована.

Но наркоманы, они ведь, наоборот, обычно дымят как паровозы. Сигареты для них первая ступенька к анаше, а потом все хуже, хуже… И еще торчки совсем не тренируются. Здоровье у них ни к черту.

Значит, красотка не наркоманка? Но тогда что с ней? И кто она такая, черт возьми?

Наконец они вошли в Хору – на крутые, взбирающиеся меж белых домов улицы-ступеньки. В верхнем городе, практически опустевшем и обезлюдевшем ближе к зиме, завывал ветер. Ни единого окна не светилось. Практически все закрыты ставнями или заколочены. Мало кто здесь остался жить – уехали или насовсем, или хотя бы на зиму.

Димитрис и сам давно бы отправился искать счастье на материк, если б не бабушка. А она наотрез отказывалась покидать дом своих предков.

«Я не брошу наш дом… И нашу фамильную часовню: кто тогда будет за ней ухаживать?» – все время твердила старуха.

«Бог нас с тобой простит, бабушка», – обычно отвечал он.

«Тебя-то, молодого, простит. Сделает скидку на то, что ты глуп, не ведаешь, что творишь… А вот меня господь не помилует… Поэтому ты уезжай. А я здесь останусь».

Но Димитрис не мог бросить бабушку одну. В верхнем городе зимой закрывалась и крохотная таверна, и даже единственный магазинчик. Все продукты ему приходилось таскать пешком в гору. Машины у них не было, и не было даже мопеда.

Бабушка не сможет спускаться вниз, к порту, за провизией, а потом пешком подниматься наверх. Она даже до фамильной часовни с трудом доходит и очень горюет, что после ее смерти церквушка придет в запустение, ведь ни единой родственницы-женщины у них в роду не осталось. Некому будет передать ключи и утварь, разве только чужим людям. «Хоть бы ты, Димитрис, женился», – много раз с тоской и надеждой говаривала бабушка.

И как ей объяснить, что, даже если б захотел, он бы не смог жениться – у него нет постоянной работы и, значит, не имеется средств, чтобы содержать семью. И неужели найдется какая-нибудь девчонка, что согласится похоронить себя в глуши? Слушать завывания ветра и ухаживать за старой часовней?

Она не знала о себе ничего. Ни откуда она родом, ни как ее зовут, ни кто ее родители. Голова была совершенно пустой. Ни единой мысли. Ни одного воспоминания. Ее жизнь, казалось, началась час назад на пустынном пляже. Что было с нею раньше? Она силилась вспомнить, но ни единого просвета, только сильнее начинала болеть голова.

И еще она была покорна всему. Она не могла ничему сопротивляться. Ни чьей воле.

Этот смуглый парень с очень черными глазами тащил ее куда-то в гору, где в свете луны белели налепленные на скалу домики. Зачем она с ним идет? Что будет дальше?

У нее не было сил: ни для того, чтобы сопротивляться, ни для того, чтобы хотя бы даже задуматься о том, что с нею происходит.

Они одолели еще несколько десятков ступеней по крутой улочке и очутились в домике, где жил Димитрис. По традиции он напоследок бросил взгляд вниз. Вид, открывающийся с горы, был красивым. Очень. Даже сейчас, когда совсем стемнело, в свете луны вокруг вздымались скалы острова и на полгоризонта серебрилось и чернело огромное море. А далеко-далеко внизу, в бухте, светились палубные огни нескольких яхт да фонарики пары не закрывшихся покуда таверн…

Зрелище захватывало дух. Не случайно всю весну, и лето, и раннюю осень сюда поднимались и поднимались туристы. Бесцеремонно шумели на улицах. Заглядывали в окна домов, заходили, в панамах и бейсболках, в главную церковь и фамильные часовни.

Димитрис ничего не имел против туристов. В конце концов, именно они его кормили. Все больше и больше приезжающих предпочитали не лезть в гору пешком, осматривать красоты острова на своих двоих. Они брали напрокат машину – на день-два. Или хотя бы скутер. А технику им выдавал Димитрис. И чинил ее, когда она ломалась, тоже он… Но ближе к зиме прокатная контора закрывалась, и найти работу на острове становилось очень, очень проблематично…