Наталья Александрова - Побег из гламура

Окружающая жизнь изменилась, и у Катиных родителей ничего не могло быть общего с уголовным авторитетом. Да-да, поняла Катя, ее настоящий отец — уголовный авторитет. И кличка его — Свояк, именно так его называли подчиненные. Да что это она, тут же одернула себя Катя, настоящий отец — это ее папа. И вовсе ничего не значит, что он уже умер и что в детстве дядя Вася баловал ее и дарил дорогие подарки. Но, Боже мой, мама, как она могла? Отец, разумеется, ничего не знал, вряд ли в противном случае он привечал бы дядю Васю. А тот, видимо, не хотел портить жизнь Катиной матери. И Катя ничего бы не узнала и не терзалась теперь, если бы не эта ужасная женщина с голосом, напоминающим звук пионерского горна из старого фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен!».

Сумасшедшая комната с кричащими цветными панелями закачалась перед Катиными глазами, замелькали светильники, зарябила вода в аквариуме.

— Вы нарушили врачебную тайну! — с ненавистью сказала она женщине. — Вы не должны были… Вы же клятву давали… Зачем, зачем вы это сделали?

— Не строй из себя дуру! — Зоя Петровна подошла ближе к Кате. — Какая, к черту, клятва?! Я медсестрой работала, кровь переливала, так что, считай, я тебе жизнь спасла! И не тебе одной, между прочим! А сказать, сколько я всю жизнь получала? И потом, когда ослепла почти и в вену попадать перестала, сказать, какую мне пенсию положили? Ты небось такого и слова не знаешь!

Голос ее стал еще выше, он влезал Кате в уши и проникал внутрь, так что каждая клеточка организма заполнилась им и начинала вибрировать в тон с этим резким визгливым звуком. Кате казалось, что еще совсем немного, и все тело ее войдет в резонанс и рассыплется на миллионы крошечных кусочков.

— Да замолчите вы! — Она шагнула ближе и с неожиданной силой толкнула женщину в грудь. — Все вы врете, не было этого! И больницы не было!

Несмотря на внешнюю хрупкость, Зоя Петровна не упала, только сделала шаг назад. Она совершенно не растерялась и не испугалась Катиного порыва, спокойно достала из кармана свернутую в трубку потрепанную тетрадку и бросила ее на стол. Дрожащими руками Катя развернула тетрадку, которая оказалась медицинской карточкой. Все правильно, Баженова Катя, 7 лет, мать… отец… группа крови… потом шел долгий перечень болезней и проведенного лечения, а вот та самая запись — Седых Василий Григорьевич, группа крови та же, что и у нее, четвертая… и черным по белому: «Со слов матери Баженовой О. К.»… и так далее. Этой записью врачи пытались снять с себя ответственность за неблагоприятный исход болезни.

Катя подняла глаза и столкнулась с насмешливым взглядом хозяина кабинета.

— А вам-то зачем все это нужно? — спросила она. — Неужели приятно ворошить чужое грязное белье?

— Ошибаетесь, — улыбка исчезла из его глаз, — ни—кто не стал бы просто так, из интереса копаться в истории вашего появления на свет — ни я, ни даже она. — Он кивнул на Зою Петровну.

Та сложила руки на груди и словно закаменела.

— Отвечу на ваши вопросы по порядку. Вы спросили, зачем она это сделала. Не зачем, а за что: за деньги. Наша Зоя Петровна, видите ли, по состоянию здоровья перешла работать в архив больницы. И там от скуки ли или от врожденной добросовестности стала штудировать старые медицинские карточки. И почерпнула для себя, надо полагать, много интересного в этом, как вы выразились, «грязном белье». Только интерес у нее был чисто деловой, она решила попробовать поторговать некоторыми секретами. Я верно излагаю, Зоя Петровна?

— Верно, — спокойно ответила она, — это был для меня единственный способ получить хоть какие-то деньги.

— Ну и как, — поинтересовалась Катя, невольно заражаясь ее спокойствием, — много заработали?

— Не очень. — Павел улыбнулся одними губами, в то время как глаза смотрели жестко. — Зое Петровне не очень-то везло — слишком много прошло времени. Кто-то сменил место жительства, кто-то — страну проживания, кто-то умер, кто-то развелся, чьи-то дети выросли, и их отцам было уже не так интересно узнать, что всю жизнь они платили алименты на чужого ребенка.

Катя отвернулась к аквариуму. Осьминог по-прежнему таращился на нее из обломков корабля.

— Если бы ваш отец был жив, она пришла бы к вашей матери, — продолжал Павел, — и та, конечно, за—платила бы за вот эту тетрадочку приличную сумму денег. Но опять-таки Зое Петровне не повезло: ваш отец умер, и ваша мать вполне могла указать ей на дверь. И тут в дело вмешался случай в виде соседа по коммунальной квартире, бывшего вора, бывшего зэка — в общем, человека больного, спившегося и нестоящего. Он опустился до того, что вламывается к соседям и шарит по шкафам и буфетам в надежде найти там заначенные деньги или спиртное. Денег он у Зои Петровны не нашел, зато нашел вот эти бумажки. И фамилия Седых его насторожила, потому что именно этого человека он хорошо знал раньше — вместе сидели. И что-то они не поделили или просто так решил сделать старому другу гадость.