Валерия Вербинина - Отравленная маска

– Он не умер? – беззвучно спросила Амалия.

Проклиная все в душе, Саша поднялся и кивнул.

– Боже мой, – заволновалась Амалия, – надо позвать доктора, скорее!

Саша обернулся к Гордееву, и тот, сразу же сообразив, что от него требуется, опрометью бросился к выходу из оранжереи.

– Он ранен, – бормотала Амалия, – его надо перевязать, не то он может истечь кровью… Боже мой!

Она хотела встать, но голова мертвого Ореста качнулась на ее коленях, и Амалия замерла на месте.

– Я… я не могу… – прошептала она.

Следователь сбросил с себя шинель, сорвал сюртук и, отодрав от него подкладку, кое-как перевязал Евгения.

– Вот, – сказал он, закончив. – Надеюсь, до суда он доживет.

Амалия вздрогнула. Следователь с гадливостью смотрел на раненого, кусая губы.

– До суда? Какого суда, Саша?

Зимородков удивленно вскинул на нее глаза.

– Но ведь он – одержимый, Амалия Константиновна! Неужели вы не поняли этого?

Амалия медленно покачала головой.

– Нет, – тихо ответила она. – Это вы так ничего и не поняли, Саша. Женя просто хотел меня защитить. Но не смог. – Она протянула руку и закрыла Оресту глаза. И тогда… тогда Зимородков пожалел, что он не умеет плакать.

На Ясенево опустилась тьма.

Никто толком не понимал, что происходит. Знали, что в оранжерее встретились три человека, после чего один из них оказался убит, другой – тяжело ранен, а третья, едва добравшись до своей комнаты, заперлась и отказалась отвечать на какие бы то ни было вопросы. Знали, что первый и второй не так давно дрались на дуэли, знали, что в тот же день не то из Москвы, не то из Петербурга в Ясенево спешно примчался следователь, пользующийся особым расположением самого князя К. Знали, что дело пахнет крупным скандалом, – ведь убитый был аристократом и принадлежал к одной из самых влиятельных семей империи. И все томились, ожидая чего-то крупного, угрожающего и невероятного.

Едва ли не больше всех томился, страдал и паниковал почтенный Иван Петрович Орлов, так что его дочери пришлось выслушать немало нелицеприятных слов по поводу их гостьи. Он кричал, что Амалия принесла в их дом несчастье, что они скоро разорятся и пойдут по миру, что никто не пожелает с ними знаться, они погибнут окончательно и бесповоротно, а Муся из-за этой истории никогда не найдет себе жениха. После чего Орлов обыкновенно падал в кресло, опрокидывал рюмочку коньяка или английской горькой, хватался за сердце и сетовал на жизнь, которая поставила его в такое немыслимое, нелепое и дикое положение.

Но прошел день, затем другой, а никакого скандала не было видно, словно убит был не князь и кавалергард, а какой-нибудь, прости господи, булочник. В доме сновали посторонние люди – чиновник особых поручений, присланный тверским губернатором, человек, прибывший от самого князя К., какие-то врачи, которые пытались спасти жизнь Евгению Полонскому, лежавшему при смерти, но все было тихо и пристойно. И когда прибывший на место фон Борна новый следователь Заболотин заикнулся о том, что неплохо было бы разобраться в том, что же, собственно, произошло в оранжерее, ему недвусмысленно дали понять, что его это не касается. Орлов решил, всем должен заняться Зимородков, с которым тверской чиновник и посланец князя К. обращались чрезвычайно уважительно, и воспрянул духом. Он перестал бранить дочь, объявил Сашу своим благодетелем и только по старой памяти продолжал пить коньяк.

Итак, Орлов почти успокоился, чего отнюдь нельзя было сказать о его дочери. Муся извелась, пытаясь найти хоть какое-нибудь рациональное объяснение происшедшему. В конце концов она решила, что Евгений из ревности убил Ореста, после чего Амалия в отместку выстрелила в него. Если все так, то понятно, по крайней мере, отчего Амалия теперь сидела в своей комнате и не хотела никого видеть, а кроме того, делались понятными те усилия, которые предпринимали власти, чтобы замять случившуюся некрасивую историю. Муся очень хотела выразить подруге свое сочувствие, но не знала, как это сделать. Наконец, набравшись смелости, она все-таки решилась постучаться к Амалии. Открыла Даша, у которой были заплаканные глаза.

– Я могу поговорить с ней? – шепотом спросила Муся.

Даша заколебалась.

– Попробуйте, – тоже шепотом ответила она. – Только не упоминайте о том, что произошло… там. Она сразу же начинает кричать и гонит прочь.

Войдя в комнату, Муся увидела Амалию, которая, вытянувшись по диагонали, лежала на кровати, закинув одну руку за голову. На подругу она едва взглянула.