Эдвард Эронс - Бегство в ад

Она покачала головой, длинные каштановые волосы заиграли в свете лампы.

- Это невозможно. Вы давно ничего не слышали о брате?

- Несколько месяцев. Мы редко переписывались.

- Несколько месяцев? Вы уверены?

- Конечно.

- Но Гедеон писал вам. Это точно. Он написал что-то важное и отправил вам для сохранности. Вот почему Рамон здесь - чтобы заполучить это письмо, даже если придется вас убрать.

Кул ощутил, как погружается в бездонную трясину.

- Что брат мог мне написать?

Серафина нахмурилась.

- Вы от меня скрываете? Вы должны были получить письмо.

- Нет, - покачал он головой.

- Поймите, Рамон - просто орудие, при помощи которого вас должны убрать. Как только я услышала, что его послали сюда, я решила опередить его и предупредить вас. Ради Марии. Ради Гедеона.

Его заинтересовало, а не спала ли Серафина с Гедеоном, как и её сестра. Мысль эта странным образом его огорчала. Но спросил он о другом:

- Зачем Гедеону было писать мне что-то важное?

- Не знаю. Я не в курсе. Это Мария вечно затевала всяческие интриги, она была весьма честолюбива. Все это не по мне, так что я почти ничего не знаю. Но вы должны помочь Гедеону. Он в отчаянном положении, и даже не стоит говорить, что может с ним случиться.

У Кула пересохло во рту.

- Пытки?

- Очень может быть. Вполне возможно после всех тех ужасов, какие творились во время войны.

Она была права. Кул знал об этом с самого начала, и Гедеон нуждался в помощи. Но он чувствовал себя бесполезным, неспособным решить, что нужно делать. Будь замешан в дело кто угодно, но не Гедеон, он бы отмахнулся от всего как от плохой шутки, решив, что вся эта запутанная история затеяна ради обмана или шантажа. Хотя избирать его мишенью смысла не было. Отмахнуться от девушки и Рамона с его ножом означало зарыть подобно страусу голову в пески привычной жизни. А это уже невозможно.

Словно прочитав его мысли, девушка сказала:

- Вы ломаете голову, что можете сделать. Естественно, все кажется вам неправдоподобным. Но Гедеон не раз говорил о вас с такой братской любовью, словно чувствовал себя с вами одним целым. Он надеется на вашу помощь! Конечно, вам не стоит решать сразу. Подумайте до завтра. Может быть, тогда вы мне станете доверять.

- Почему вы считаете, что не верю вам сейчас?

- Вы соврали про письмо. Вы должны были его получить, а прикидываетесь, что ничего не знали. Этого просто не может быть. Вы не хотите показать письмо; возможно, это правильно, что вы относитесь ко мне с подозрением. Но я хочу, чтобы было иначе.

Он начал было протестовать, но замолчал, почувствовав, как шевельнулось внутри чувство осторожности. Едва заметная улыбка тронула губы девушки. Он ничего не знал о письме от брата. Однако девушка была убеждена в его существовании и жаждала его получить.

Кул наблюдал, как она снова подошла к окну и шепнула:

- Скоро все кончится... Рамон ушел.

- Тогда я отвезу вас в отель, - сказал Кул.

- Нет, я останусь здесь. Так безопаснее.

Она старалась говорить спокойно, но тронувший щеки легкий румянец противоречил внешнему безразличию. Кул едва сдержал улыбку, не желая, чтобы она подумала, что он смеется над её смущением.

- Можете занять спальню. Я расположусь здесь, - он помолчал, потом внезапно спросил: - Вы меня не боитесь?

- Нет, вас - нет. Я вам доверяю. Вы брат Гедеона. - Ее карие глаза теперь были спокойны. - Для меня это более неловко, чем вы думаете. Но сейчас не время думать о любви. Да я и вообще о ней не слишком много знаю... - Она усмехнулась. - Наверное, я несу какую-то чушь?

- Ну что вы, - возразил Кул.

Она вздохнула:

- Я очень устала.

Пришлось Кулу снабдить её своей пижамой и постарался навести хоть какой-то порядок в спальне. Дважды он подходил к окну, но Рамон исчез. Раздеваться Кул не стал. Он выключил свет, сел в кресло и закурил. Из-под плотно прикрытой двери спальни пробивался бледный лучик света, доносившийся звук шагов девушки по комнате дразнил воображение. Впервые за несколько часов он вспомнил о жене.

Серафина открыла дверь спальни и остановилась на пороге. Пижама была ей слишком велика и делала похожей на ребенка. Но свет за спиной четко выделял тело цветущей женщины, подчеркивая его нежные округлости и впадинки.

- Простите, ванная?

- В конце коридора.

Она ускользнула из потока предательского света. Он сидел и молча курил. Кулу казалось, что её слишком долго нет. Он удивлялся её заботе о Гедеоне. Пролететь три тысячи миль за помощью! В голове роились вопросы, но он держал их при себе. Когда Серафина вернулась, он заметил, что подобрав кверху волосы, она обнажила изящные розовые уши и подчеркнула великолепную гордую шею.