Эдвард Эронс - Бегство в ад

- Что-что?

- Возможно, стоит им позволить меня арестовать. Это кратчайший путь к Гедеону.

- Вы просто не представляете, что могут сделать с вами в местной тюрьме.

- Ну, что-нибудь придумаю.

- Вы отвергаете убежище в посольстве?

- Да.

- Тогда пеняйте на себя. Вы спешите на собственные похороны.

Тиссон открыл дверь. Кулу стало жаль своего посетителя. Посол произвел на него более приятное впечатление, чем по телефону. Но он был слишком связан дипломатическим протоколом и, видимо, слишком обеспокоен ситуацией.

Кул шагнул вслед за ним на балкон, но Тиссон оттолкнул его обратно.

- Назад, болван! Они уже здесь. Они нас выследили!

Из комнаты Кул видел балконные перила и часть холла внизу. Двое полицейских в касках стояли у входа, ещё несколько человек вошли внутрь.

- Кто-то заметил вас в этой проклятой красной машине, - буркнул Тиссон. - Другого выхода не остается: вернитесь в комнату и заприте дверь. Сомневаюсь, что они станут ходить и проверять все комнаты подряд. Желаю удачи.

Он быстро проскользнул к лестнице, ведущей в холл. Кул все ещё стоял, не в силах двинуться с места. Полицейские наверх не смотрели, но женщина, только что отошедшая от стола дежурного, вскинула голову и их взгляды встретились.

Он узнал Элис.

Глава 14

Долгий день незаметно перешел в вечер; ветерок, тянувший в открытое окно, оказался неожиданно холодным. Элис сняла одноместный номер в противоположном от номера отсутствовавшего туриста конце коридора. Окно выходило во двор, и Кул видел зелень внизу. Прямо под окном шла покатая черепичная крыша.

Тиссон был прав: не решаясь беспокоить приносящих доллары туристов, полиция не стала прочесывать номера. По крайней мере, пока они довольствовались тем, что наблюдали за входом.

Элис спросила:

- Питер, милый, ты на меня сердишься?

Он возразил:

- Конечно, нет.

Ее длинные светлые волосы были уложены в корону, костюм из шагрени прекрасно сидел на высокой красивой фигуре. Он смотрел на нее, как на ожившую мечту.

- Ты не рад меня видеть? - улыбнулась она.

- Не совсем.

- Милый, но какая удача, что ты оказался в этом отеле! Таксист, который меня вез, порекомендовал это место, и только я успела зарегистрироваться, как увидела тебя.

- Ладно, Элис. Объясни лучше, почему?

- Почему я здесь?

- Да.

Она не отводила глаз.

- Разве не ясно? Я здесь, потому что принадлежу тебе. Потому что хочу быть с тобой. Потому что не могу спать по ночам, думая, где ты и что с тобой. Тебя это удивляет?

- Элис, я...

- Что ещё я должна объяснить тебе? - прошептала она.

В полумраке номера она казалась ещё красивее и моложе, чем он помнил. Он думал, что освободился от нее, но знал, что это не так. Никогда ему от неё не избавиться, и он не был уверен, что хотел такой свободы. В ней было что-то новое, и все же прежнее: уравновешенность, уверенность в себе, сознание богатства и положения... Но что-то в её взгляде его тревожило, он чувствовал её внутреннее напряжение.

Кул сел на край постели.

- Расскажи мне, что там случилось, Элис.

- Это было ужасно.

- Расскажи, - настаивал он. Она стояла у окна, глядя вниз во двор.

- Не знаю, что подумала полиция. Но они знают, что убийство совершено в твоей квартире. И они пришли к отцу. Газет едва не обвинили его в соучастии, но ты же знаешь, как он может постоять за себя. Он посмотрел им прямо в лицо и сказал, чтобы они убирались к черту. Так и сказал, - она довольно хмыкнула. - Я и не представляла, что он тебя так любит. Оказывается, он решил, что ты улетел из-за меня. Сказал, что если бы я лучше к тебе относилась, ты бы забросил револьвер куда подальше, а не махал бы им направо и налево. Разумеется, я объяснила, что ты уехал помочь своему брату Гедеону. Только, похоже, он все ещё думает, что по моей вине ты не обратился к нему за помощью.

Немного поколебавшись, она продолжила:

- Я сказала ему, что мы поженились. По-моему, он очень обрадовался. За последние дни у меня была возможность о многом подумать. Я не аннулировала наш брак. Я этого не хочу. И не захочу никогда.

Они молчали, глядя друг на друга, и воздух между ними медленно вибрировал. Его влекла нежность её губ, и он с трудом заставил себя вернуться к делу.

- Хэнк знает, что ты отправилась сюда?

- Вечером я оставила ему записку. Подозреваю, он рассвирепеет и готов будет перевернуть небо и землю или примчаться за мной.

- А как насчет полиции?

- Они понятия не имеют, где ты. Я уезжала очень осторожно.

- За тобой следили?