Екатерина Барсова: Итальянская любовь Максима Горького

Даниэла ставила под сообщениями смайлики, рожицы, вопросительные знаки. Ее увлекла эта игра, и время пролетело незаметно.

Когда она оторвалась от переписки, то обнаружила, что уже глубокие сумерки. Даниэла вдруг подумала, что она ни разу не позвонила Витторио, а он — ей.

Даниэла набрала его номер, включился автоответчик.

Она наговорила, что все в порядке. Она ждет его и скучает и просит перезвонить при первой же возможности. И что сейчас она идет спать.

Перед сном Даниэле захотелось апельсинового сока, и она отправилась на кухню, чтобы налить себе стаканчик, как вдруг что-то обрушилось на нее сзади и она погрузилась в темноту.

Очнулась Даниэла от того, что страшно болела голова. Вокруг был мрак. Она сразу все вспомнила.

— Я пошла на кухню, стала наливать сок, и на меня напали, — сказала она вслух.

Эхо разнесло ее слова.

Господи! Где она находится-то?

Тьма была хоть выколи глаз, и Даниэла пошла вперед на ощупь. Рука скользила по каменным стенам. Неровным. Шероховатым. Наконец, она уперлась в другую стенку. Похоже, она в заточении. Конечно, читать о приключении узников, вроде графа Монте-Кристо, здорово, а вот в жизни оказаться в плену — страшно!

Даниэла принялась горячо молиться Иисусу Христу, Мадонне и всем ангелам… Она молилась горячо, громко. Наконец дверь открылась, но в проеме показались не те, к кому она взывала — не ангел с пылающим мечом, который явился ее освобождать, а некто низенький, приземистый. Свет падал на него сзади, и Даниэле был хорошо виден силуэт.

— Вы кто? — надменно спросила она.

— Тебе я никто.

— Что вы хотите? Зачем меня сюда приволокли?

— Я не в курсе. Сказали, я сделал. Узнаешь, когда придет время.

— Я требую освободить меня немедленно! — закричала Даниэла. — Я Даниэла Орбини. Знаешь, что будет с тобой, когда тебя поймают?

Ее слушали даже с некоторым любопытством.

— Тебя четвертуют или зальют тебе глотку расплавленным свинцом! Как поступил когда-то мой предок при осаде крепости, когда добрался до своего врага. И это произойдет и с тобой, если ты меня сию минуту не освободишь!

После ее страстного монолога дверь захлопнулась, и Даниэла подумала, что ее тирада возымела действие. Человек испуган, узнав, кто пленица, и вскоре ее освободит. Но когда дверь снова открылась, ей всего лишь кинули коробку. И не произнесли ни слова. Даниэла подошла к коробке. Там оказались бутылка с водой и миска с какой-то едой. Она принюхалась. Какая-то каша. Она — настоящая узница, и ее будут кормить, чтобы она не умерла с голоду, и когда она выйдет отсюда — непонятно.

Витторио! — пронзила ее мысль. Но как же он ее найдет? Где мобильный?

Даниэла пошарила в кармане. Понятное дело — телефон отобрали. Значит, когда Витторио будет звонить ей, то…

Она охнула и схватилась за голову. Его заманят в эту же самую ловушку. Или, может быть, он — как умный и сообразительный человек смекнет, что это — засада. По каким-то признакам догадается и не кинется сюда очертя голову. Ох, только бы Витторио остался на свободе, уж он-то придумает, как ее освободить. Если — нет, то они пропадут тут вдвоем. И никто, никто им не поможет… Горячие слезы закапали прямо в миску. Есть хотелось, Даниэла нащупала ложку и зачерпнула кашу, но, едва попробовав, выплюнула. Нет, это было решительно несъедобно! Она лучше умрет с голоду, чем станет есть всякую бурду. Она, наследница древнего рода Орбини.

— Я Даниэла Орбини, — сказала она вслух, и, как ни странно, ей стало легче.

Сколько прошло времени — Даниэла не знала, наконец дверь открылась, и девушка увидела кусок звездного неба. Значит, уже ночь. В ее темницу втолкнули кого-то еще.

Даниэла вскрикнула. Что-то упало к ее ногам. Без звука. Дверь снова захлопнулась.

— Кто вы? Скажите!

Но в ответ послышалось лишь мычание.

— Вы немой? Вам отрезали язык? — закричала она в испуге. — О, варвары! Они за все заплатят!

Она ощупала человека. И узнала Витторио!

— Витторио! Что они с тобой сделали?

Ощупав его лицо, Даниэла поняла, что во рту у Витторио кляп. Она развязала веревки, которыми были связаны его руки, и вытащила кляп.

— Витторио! — плакала она. — Как ты сюда попал?

— Боюсь, что так же, как и ты, — вздохнул он.

— Я думала, что ты сообразишь, что здесь — засада и ловушка.

— Да, я влип. Но я так испугался за тебя, что мозги совсем отключились. Я летел сюда, и…

То, что он летел сюда, было очень приятно, но как теперь и быть?

— Что нам делать? — упавшим голосом спросила Даниэла.