Анна Князева - Прощальный поцелуй Греты Гарбо

Следователь задал новый вопрос:

— Ольшанский — это псевдоним? Ведь он, кажется, художник?..

— Это настоящая фамилия Киры.

— Киры? — Фирсов склонил голову набок, словно прислушиваясь.

— Кирилл… Кира… Друзья зовут его так.

— Режиссер Ефим Ольшанский никем ему не приходится?

— Кирилл — его внук, — сказала Лионелла.

— Вот оно как!

— Мир тесен.

— Не терплю бессмысленных фраз.

— Еще их называют крылатыми, — усмехнулась она. — Иногда банальные фразы звучат откровением.

— Вернемся к затронутой теме. Ефим Ольшанский был заметной фигурой в советском кинематографе и, кажется, состоятельным человеком. Отпрыски таких людей рождаются с золотой ложкой во рту.

— Отец Кирилла погиб молодым. Так что наследство дед оставил ему.

— Деньги?

— Не только. Кроме денег — три московские квартиры, дача с двумя гектарами земли и прочие ценности.

Оживившись, Фирсов полюбопытствовал:

— Что подразумевается под прочими ценностями?

— Во-первых, драгоценности Инессы Ольшанской.

— Она была великой актрисой.

— Великой актрисой и второй женой великого режиссера. Кирилл, кстати, не ее внук.

— Вы сказали — во-первых… — следователь говорил отчетливым, ясным голосом.

— Что? — не поняла Лионелла.

— Драгоценности жены — это во-первых.

— Мутная история. Большая часть ювелирных украшений исчезла еще до смерти Ольшанской. Между тем она владела редкими сокровищами.

— Что во-вторых?

— Бесчисленное множество предметов искусства. Как вы понимаете, Кирилл стал художником не на пустом месте.

— Что-то я не видел его картин.

— Думаете, их видел кто-то другой? — Лионелла пожала плечами. — Просто все привыкли считать Кирилла художником. Кстати, он окончил Академию художеств здесь, в Санкт-Петербурге.

— Вернемся к предметам искусства, — напомнил ей Фирсов.

— Это бессмысленно. Кирилл все промотал. К примеру, глиняная тарелка, расписанная Пабло Пикассо, ушла за бутылку вина.

— Подвержен?

— В каком смысле?

— Пьет?

— Не больше других. Как вы знаете, выпивка в среде художников — обычное дело. Кирилл Ольшанский — безалаберный человек. Пришли друзья, денег нет, снял со стены тарелку — и вуаля! К слову, о бессмысленных фразах: то, что легко досталось, не очень ценится.

— В этой фразе — глубокий смысл, — сказал Фирсов, и Лионелла улыбнулась:

— Наконец-то вы хоть в чем-то согласились со мной.

Егор Петрович замолчал, и было ясно, что он ищет нужный вопрос. В конце концов вопрос прозвучал:

— Ольшанский нуждается в средствах?

— Об этом все знают. Он — на мели.

— Что не помешало потратить приличную сумму за участие во вчерашней игре.

— Не знаю, что взбрело ему в голову. «Зарядка для ума» подходит для скучающих дам и вышедших в тираж стариков. Но, как вы знаете, Кирилл на игру не пришел.

— Мне это известно.

Лионелла Баландовская отстранилась, чтобы оглядеть собеседника. В ее голосе послышалась напряженность:

— Вы хотите обвинить Киру в убийстве?

— С чего вы это взяли?

— Тогда к чему такие вопросы?

— Кажется, ясно: ведутся следственные действия.

— Тогда вот вам крылатая фраза: бедность не порок. Помните, как у Островского? Если человек не имеет средств, это не вина его, а беда. Ольшанский тут ни при чем.

— Откуда такое категоричное суждение?

— Я слишком хорошо его знаю.

— Тогда вопрос в тему: какой характер носят ваши с ним отношения?

— Этот же вопрос вы задавали мне про Шмельцова. — Лионелла царственным жестом взяла стакан с минералкой и, не торопясь, отпила. — Не думаете же вы, что я сплю с каждым своим знакомым?

Фирсов повинился:

— Не хотел вас обидеть. Из всего сказанного делаю вывод: вы с Ольшанским — друзья.

— С этого мы и начали, — благосклонно отозвалась Лионелла.

— Что еще можете рассказать?

— О Кире?

— Ну, раз уж мы о нем говорим… На какие средства он существует?

— Меня это никогда не интересовало. Возможно, продает картины.

— Которых никто не видел? — вопрос следователя прозвучал с долей иронии. — Вы сами рассказали, что все ценности, доставшиеся Кириллу от деда, были им спущены…

— Не все… — заметила Лионелла.

— Значит, что-то у него все же осталось?

— Несколько любимых картин и коллекция цветного стекла, которую собрала его мать. То, что я знаю… Возможно, осталось что-то еще.

— Где все это хранится?

— На даче.

— Ага… — Фирсов отставил чашку. — Значит, дача все еще в его собственности. Где она, кстати, находится?