Анна Данилова - Слезинка в янтаре

— Все, что я сейчас делаю, — только ради твоей сестры, — отрывисто бросил он, и мне стало еще страшнее, даже ноги подкосились. Что он собирается сделать? — Быстро одевайтесь, поедем. Повторяю, все ради Ани. Само собой, нигде ни словом обо мне — это понятно, да?

— Что происходит? — Теперь встревожился и Сергей.

— Вы должны это увидеть. Быстро спускайтесь, жду вас внизу.

Через пару минут мы были в холле, как ни странно, единственные. Выходит, вся команда геологов уже покинула гостиницу. Часы показывали четыре утра.

Мы вышли. Теперь я решительно отказывалась верить своим глазам. И как поверить, если деревня нежданно-негаданно готовилась превратиться в театр военных действий? Над нашими головами кружили вертолеты, по дороге двигались, громыхая тяжелыми колесами и гусеницами, огромные военные машины. Земля под ногами содрогалась, казалось, что наступил конец света. Местные жители высыпали на улицу, но их от проходящей колонны отрезали военные. Люди волновались. Здесь и там раздавались крики. Дети плакали.

Странный парад направлялся в сторону леса. С крыльца гостиницы нам было видно, как колонна, мерцая огнями, движется к ущелью.

— Может, там приземлился инопланетный корабль? — прошептал Сергей, как и я, потрясенный увиденным.

Наконец к крыльцу подъехал мощный темный джип. За рулем сидел Минкин. Он сделал нам знак, чтобы мы садились. Через минуту мы поехали за какой-то гигантской платформой с краном.

Задавать вопросы не имело смысла — генерал молчал, но я все-таки продолжала задавать. Мы ехали не той дорогой, по которой еще недавно шли к пещере, а широкой объездной. Миновав лес, джип стал плавно спускаться в ущелье.

Мощные прожекторы освещали дно. Сейчас наша колонна, спускающаяся в глубь котлована, напоминала громыхающую гигантскую гусеницу. Над площадкой кружили вертолеты. Некоторые уже спустились, и оттуда, как черные горошины, выкатывались люди в темных костюмах.

Мы уже были внизу, лавировали между палатками, машинами, кранами. Мощные фары высвечивали неровную узкую дорогу, ведущую на самое дно, прямо в котлован.

В эту секунду я увидела человека с камерой. Как почти все здесь, он был в военной форме. Сейчас он поднялся на бронетранспортер и нацелил камеру туда, куда устремились люди из машин и палаток. Стало очень тихо, даже последний вертолет в небе, казалось, замер.

— Выходим, — тихо приказал Минкин, достал носовой платок и промокнул лоб. — И тихо, договорились? Никаких вопросов и разговоров.

Мы втроем подошли к краю вырезанного в камне углубления и заглянули дальше, за край. Мне пришлось зажать рот, чтобы не закричать — от восторга, от страха, от удивления. Перед нами медленно плыл белый саркофаг. Четыре мощных крана тянули его за металлические скобы-крючья, к которым были прикреплены толстые цепи.

Зрелище потрясло всех. Сотни людей наблюдали за тем, как ценный груз извлекают из каменной ниши, выдолбленной самой природой.

Несколько человек в белоснежных комбинезонах и масках помогли опустить саркофаг на длинную платформу на колесах. Раздался треск прогибаемого под тяжестью металла. Одно колесо под платформой лопнуло. Звук оказался неожиданно громким, как выстрел, и все, кто находился рядом, разом вздрогнули, как будто их ударило током.

— Осторожнее! — взмолилась одна из фигур в белом — мне показалось, что это женщина.

К ней подошли люди со специальными инструментами. Еще какое-то время понадобилось, чтобы открыть саркофаг.

Все вокруг пропахло бензином и гарью. И вдруг этот аромат прорезал сильнейший чесночный запах. В толпе произошло движение, все разом заговорили, зашумели. Воздух звенел от напряжения сотен участников этого таинства.

Минкин подтолкнул меня почти к самой платформе, и я увидела, как тяжелая крышка толстостенного саркофага наконец сдвинулась. По белым стенам заструилась рыжеватая жидкость. Люди в белом замерли. Минкин взял меня за руку и помог забраться на платформу.

То, что увидела в этом древнем гробу, я не забуду никогда. По периметру саркофага в свете прожекторов поблескивал слой рыжеватого сырого вещества. Пожалуй, я назвала бы его клеем. Именно он, как я поняла, обеспечивал герметичность.

Внутри самого саркофага в прозрачной сиреневой жидкости, напоминающей сильно разбавленный раствор марганцовки, лежала женщина. При жизни она, конечно, была удивительно высокой и стройной. Ее белое платье казалось розоватым из-за раствора. Светлые локоны обрамляли тонкое бледное лицо. Черты лица делали ее похожей на европейку. Уши и шея были увиты украшениями, которые трудно назвать золотом или серебром. Какие-то гроздья, напоминающие фиолетовый виноград и отливающие металлом.