Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

Но в этот момент бандиты, еще не подконтрольные «нашим», могут передать связным, что им устроили ловушку! А те – своему начальству. И сразу дальнейший ход событий становится непредсказуем. Велит начальство выполнить миссию до конца – или велит сворачиваться? И какие распоряжения даст насчет Кристины?

Тут уже воображение Кису отказывало…

Стало быть, брать их надо до того, как они двинутся – в дом ли, в переднюю ли часть двора…

Отсюда вытекала примерно такая диспозиция: отследив по мониторам, а также через темные окна кухни бандитский десант во двор, «наши» вываливаются из задней двери, используя момент неожиданности, и пытаются подстрелить разбойников. Взять их не получится – только если Серега не даст больше людей. Оружие-то у всех огнестрельное. Один может пятерых уложить – как с той стороны, так и с этой…

Значит, «наших» нужно распределить иначе: по паре с каждой стороны дома, и еще двоих и собаку к задней двери. Распахнуть ее, откатиться, переждав первую очередь, – там по двое с флангов подтянутся, тогда можно будет и выползать из кухонной двери…

Кис заново прокрутил в воображении картину схватки и одобрил ее.

Но оставалась еще одна проблема. За забором, заслышав звуки выстрелов (у охраны глушителей нет, Алексей уже выяснил!), могут дать деру. И, главное, свяжутся с главарем: доложат, что в доме не все так гладко идет, как намечалось!

Что детектива решительно не устраивало. Он ни на секунду не упускал главную цель: выпытать у бандитов, кто их послал, чтобы выйти на место, где держат Кристину! А значит, действия «наших» за забором должны быть полностью синхронизированы с действиями во дворе. То есть людей в машинах нужно брать одновременно. Если перестрелка за забором начнется раньше, то насторожатся бандиты во дворе. И наоборот: если звуки выстрелов донесутся сначала со двора, то насторожат тех, кто сидит в машинах.

Иными словами, вся операция требовала очень четкой координации! А Алексей даже пока не знал, чем сумеет помочь ему Серега…

И вдруг раздался звонок. Алексей машинально потрогал мобильный, но звонил не он, нет. Звонок шел в дом – от ворот.

– Кто говорит? – услышал он голос Леши.

– Грушицкая Елена Васильевна, – донеслось из переговорного устройства.

Леша сообщил Фролову, выползшему на звонок из своего кабинета, имя посетительницы, и тот, растерянный, велел впустить гостью.

– Павел Николаевич! – вплыла Лена в дом. – Я вам очень сочувствую. Я в курсе. Приехала вам помогать.

Она легонько похлопала его по плечу и тут же оставила, сделав шаг к детективу, стоявшему поодаль.

– Алексей! – Лена протянула ему сразу обе руки для пожатия. – Я придумала!!!

Она прошла в гостиную, не обернувшись ни на кого, – предполагалось, что все последуют за ней, – стаскивая на ходу легкую бежевую куртку из тончайшей кожи, которую небрежно бросила на кресло.

Кис разглядывал ее. Сегодня на ней был приталенный кремовый брючный костюм, под полурасстегнутым пиджаком виднелся топик шоколадного цвета, на шее чуть поблескивало довольно массивное колье с какими-то коричнево-золотистыми камнями, Кис не знал им названия.

Леша куда-то исчез, – занял свой пост, надо думать, – а хозяин дома робко топтался на пороге своей гостиной, явно не понимая, как вести себя с высокопоставленной гостьей, которая к тому же обращалась не к нему, а к чертову детективу, вторгшемуся в его дом несколько часов назад и навязавшему свои условия.

– Я придумала! – повторила Лена Грушицкая, стягивая перчатки и отправляя их вслед своей куртке. – Теперь все у нас получится отлично!

Одна ее перчатка упала на пол, не достигнув кресла. Фролов бросился поднимать, но Лена не удостоила его даже взглядом.

Алексей вновь испытал, как два дня назад, ниспровергающее чувство восхищения, смешанное с легким раздражением, в присутствии этой женщины.

– И что же вы придумали? – спросил он осторожно.

– А вот что! Я останусь здесь! И тогда мой муж будет вынужден вмешаться! Я ему скажу, что моя жизнь под угрозой! И к нам на помощь придут лучшие силы! Весь московский спецназ!

У Фролова при этих словах перекосилось лицо. Странный человек, неужели он до сих пор не понял, что рискует поплатиться жизнью за свои «секретные документы»? Неужто он согласен умереть, только бы не выдать их?

Подобное допущение превосходило понимание детектива. На том свете секреты ему не понадобятся… Оставалось только предположить, что он тоже, по распространенной русской привычке, полагался на авось? Ну-ну.