Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

Настина машина взяла курс на Ново-Рижское шоссе – надо полагать, там находится дача Фролова. В пиратской базе данных сведений о ней не имелось – либо Фролов купил загородный дом позже, либо база все же была несовершенной.

Что детектив надеялся там увидеть? Он не знал. Просто он счел, что лучше увидеть, чем не увидеть. И потому следовал всем поворотам, которые указывал ему «КосмоТел».

Наконец он завидел огни дачного поселка – судя по показаниям прибора, он являлся конечной целью Насти Тышкевич (и, разумеется, Гены), поскольку «БМВ» встал именно в этом поселке. Не доезжая до КПП – тут тоже водился контрольно-пропускной пункт! – Кис принялся искать укромное местечко на обочине. И тут-то он приметил знакомую ему машину.

Кис притормозил. Вылез из своей «Нивы», подошел к «Вольво».

– Роман! Что ты здесь…

И тут он увидел Игоря на пассажирском сиденье. Вопрос «Что ты здесь делаешь?» отпал сам собой. Игорь, нарушив все распоряжения шефа, но все же опасаясь, что его машину бандиты засекли, сговорился с Ромкой! И поскольку Игорь тоже получал информацию от GPS, встроенного в «КосмоТел» чипа, то он проследовал по тому же маршруту, что и Кис. Даже с опережением!

Первой реакцией детектива были гневные слова. Причем матерные.

Но он их проглотил. По его прогнозам, сегодня риск невысок, что банда появится в окрестностях дома Фролова, – сегодня день разведки. А мальчики должны же когда-то становиться мужчинами, верно?

Мужчинами же становятся в заботе и защите. Тогда они не рискуют заболеть мегаломанией…

И Кис решил не мешать этому процессу.

– Только из машины – ни ногой! – грозно наказал детектив и покатил ко въезду в поселок.

Такого стыда Настя не испытывала еще никогда! Никогда, никогда, никогда за всю свою жизнь!

Утром Гена, чеканя слова, напомнил ей, что она должна сыграть роль «сумасшедшей сексуальной самки», которая думает только о трахе. «И подготовьтесь к тому, чтобы хорошо сыграть эту роль, Анастасия Марковна, не то мне все же придется вам преподать несколько уроков», – холодно добавил он. Настолько холодно, что Насте показалось, будто до нее уже дотрагиваются его жесткие пальцы, с которыми она имела несчастье познакомиться вчера.

Когда они приехали к Паше Фролову, то поначалу все шло нормально. Паша, увидев рядом с ней Гену, протянул ему руку и дружелюбно пригласил пройти в гостиную. Конечно, он решил, что это новый Настин «друг». Ее визит во всех случаях ожидался «в двух лицах» – все знали: Настя предпочитает иметь отношения с жиголо, которые время от времени менялись. Так что никто в кругу ее знакомых не удивлялся, если Настя на очередную встречу приходила с новым «вторым лицом». И слава богу.

Но не прошло и получаса, как Гена легонько толкнул ее в бок. Это, как он ей заранее объяснил, являлось командой, которую надлежало выполнять. Гена встал и, вежливо поинтересовавшись у хозяина, где туалет, покинул столовую. Настя, следуя инструкциям, выждала минуту и, извинившись, отправилась вслед за Геной. Возле туалета Гена крепко обхватил ее за талию и потащил по комнатам, в каждой из них изображая бешеную страсть, расстегивая на ней кофточку, впиваясь поцелуями в ее шею и плечи. На самом деле он оглядывался вокруг, цепко подмечая детали обстановки. Что именно его интересовало, Настя не знала, а Гена ей, конечно же, не сказал, но в каждой из комнат его «страстные» потуги заканчивались одинаково. Гена произносил: «Черт, и здесь тоже камера!» – после чего тащил Настю в следующее помещение.

Таких заходов за время ужина состоялось три. И каждый раз кофточка расстегивалась все ниже, а юбка задиралась все выше… Любая попытка Настиного сопротивления сопровождалась чувствительными, незаметными для камеры тычками. Домой она вернется вся в синяках…

В результате они дико поразили воображение Паши и его гостей абсолютной непристойностью поведения, – ведь всем было понятно, зачем выходит Гена и зачем следует за ним Настя, а ее повизгивания доносились, без сомнения, до столовой! – к тому же сия непристойность запечатлелась на всех видеокамерах, которые Паша установил в каждой комнате.

То-то будет он развлекаться со своими охранниками (один из которых постоянно наблюдал за мониторами!), созерцая их поцелуи взасос, и попытки Гены раздеть ее, и Настины страстные (стимулируемые щипками) возгласы…

Хуже того, когда Настя возвращалась за стол, ее щеки пылали. Пылали они от стыда, но по глазам присутствующих она видела, что они считают: от похоти. Настя, всегда полагавшая, что сексуальные отношения – дело интимное, не знала, куда деваться, как выдержать осуждающе-понимающие взгляды. Ей в равной степени было невыносимо и их осуждение, и их понимание…