Даниэль Клугер - Убийственный маскарад

Розовски замер с открытым ртом. Маркин схватил трубку:

– Алло, агентство «Натаниэль» слушает.

По сотовому телефону в очередной раз звонила мама. Розовски терпеливо выслушал обвинения в невнимании, обстоятельно рассказал о том, что ел на обед (при этом он вспоминал меню недельной давности, подшитое в одну из папок и выученное наизусть). Наконец, педагогический запал Сарры пропал, она перевела дух и уже другим тоном спросила:

– Ты что-нибудь узнал?

– Да, конечно… – Розовски только сейчас вспомнил об утреннем разговоре и устрашающем письме. У него похолодело внутри: он не сразу нащупал заднем кармане сложенный вчетверо листок. – Кое-что узнал. Вечером расскажу. Ты не волнуйся, я все улажу, – он отключил телефон и озадаченно спросил в пространство: – Интересно, а как я все улажу?

– Ты о чем? – Маркин уже закончил говорить по второму телефону. – Между прочим, это звонил инспектор Алон. Я сказал, что тебя нет.

– Да-да, – рассеянно сказал Розовски. – Конечно, меня нет. Откуда я могу взяться? Меня уже давно нет… Послушай, ты знаешь кого-нибудь в полиции Беэр-Шевы?

– Нет, а что?

– Надо бы туда позвонить, – Розовски протянул помощнику письмо, полученное от матери. – Вот, почитай.

Маркин прочитал.

– Ого! – он озадаченно покачал головой. – Ничего себе! И что же?

– Есть основания полагать, – ответил Розовски, – что эти веселые ребята живут в Беэр-Шеве. Попробуй выяснить, о ком может идти речь.

– Попробую, – сказал Маркин.

– Вот-вот, попробуй, – буркнул Натаниэль. – Хоть чем-то полезным займешься…

В кабинет вошла Офра.

– Натан, тебе дважды звонил инспектор Алон. И трижды – мама.

– Хорошо, спасибо… Так что ты скажешь, Саша? Съездишь в Беэр-Шеву?

– В Беэр-Шеву? – Офра удивленно посмотрела на шефа, потом на Маркина. – Мы работаем уже и в Беэр-Шеве?

– Представь себе.

– У меня в Беэр-Шеве живут родственники, – сообщила Офра, с надеждой глядя на начальника. – А ты, между прочим, обещал мне поручить какое-нибудь дело. Мне надоело сидеть и перепечатывать никому не нужные архивы.

– Точно! – обрадовался Маркин, которому совсем не улыбалось переть в такую даль. – Офра запросто разберется и с рыжими телками, и с прочей бандой.

Натаниэль с сомнением посмотрел на секретаря и помощника.

– Ну ладно, – сказал он. – Вот, прочитай, – он забрал письмо у Алекса и протянул было его Офре. – Ах да, это по-русски… – он вздохнул. – Ну, слушай.

По мере чтения, глаза Офры становились все шире. Когда Натаниэль опустил письмо, она зловеще поинтересовалась:

– Это вы придумали вместе с Алексом? Или автором гениальной идеи является исключительно господин Розовски?

Натаниэль растерялся. И, похоже, не он один. Маркин тоже.

– Может быть, вы думаете, у меня только и хватает способностей на то, чтобы слушать содержание дурацких телесериалов?

– К-каких сериалов?… – обалдело спросил Розовски.

Офра уничтожающе посмотрела на шефа (Маркина она вообще игнорировала).

– Экзаменуем? – она подняла глаза вверх и с издевательской старательностью сообщила: – Каждому телезрителю известно, что в сорок четвертой серии мексиканской мыльной оперы «Дом исчезающих надежд» героиня Вероника ди Кампо, именуемая в данном письме «рыжей телкой», забеременела от своего возлюбленного Алехандро, согласно интерпретации письма – придурка в драных джинсах. Ее благородный, но вспыльчивый отец, сеньор Эстеве, поклялся вступиться за честь дочери, но по ошибке, действительно, убил ни в чем неповинного человека… Достаточно? Об остальных событиях – ограблении супермаркета и о спившемся студенте – повествуют соответственно, сорок пятая и сорок шестая серии «Дома исчезающих надежд». Сериал демонстрируется по третьему каналу общегосударственного телевидения в прайм-тайм – с восемнадцати до девятнадцати часов – три раза в неделю. Между прочим, с титрами на английском и русском языке. Сорок четвертая, сорок пятая и сорок шестая серии шли на позапрошлой неделе.

Выпалив все это, Офра стремительно вышла из кабинета и гневно хлопнула дверью.

– Точно! – сказал потрясенный Маркин. – Я же смотрел эту галиматью! То-то я думаю – что-то знакомое…

Натаниэль изображал жену Лота. То бишь, соляной столб, в который любопытная дамочка превратилась, оглянувшись на погибающий дом. Дар членораздельной речи он обрел минут через десять или пятнадцать. Глядя в злосчастное письмо, он протянул руку к телефону и осторожно снял трубку.