Марина Серова - Это только цветочки

Я опять пожала плечами и выложила на стол пистолет.

— Вот и прекрасно, — обрадованно произнес Селиванов.

Он подвел меня к лестнице, и мы стали подниматься. На втором этаже царила глубокая тишина. Мы миновали приоткрытую дверь, через которую доносилось дыхание ветерка, и остановились перед высокой и массивной дверью, находящейся в конце коридора.

— Сейчас включим свет, — с отеческой интонацией сказал Илья Гаврилович.

Он первым вошел в кабинет, я двинулась за ним. Он еще не успел зажечь свет, а я уже провалилась в темную купель, наэлектризованную сдерживаемым дыханием и хищным ожиданием. У меня по спине пошли мурашки, я чувствовала, что эта болотная тьма таит в себе что-то опасное и враждебное. Вспыхнуло электричество, обращая мою догадку в страшную реальность.

Картина, открывшаяся моему взору, была достойна кисти Эль Греко или лучше — Глазунова. Любит он всякого рода лубочные небылицы. Прямо передо мной, утопая в диванных подушках, сидел Пал Василич, рядом с ним на кресле — тот самый шепелявый шатен, который на моих глазах выстрелил в голову Шатрову. Поодаль, у окна, стоял незнакомый мне парень с «узи» наперевес, а возле меня по обеим сторонам возвышались громадные фигуры еще трех вооруженных автоматами атлетов, один из которых тут же встал у меня за спиной. Шепелявый поигрывал «макаровым», скаля зубы в презрительной ухмылке.

— Ну вот, кажется, все в сборе, — с затаенным злорадством произнес Селиванов, — правда, сюрприз? — с наглым бесстыдством посмотрел он на меня.

— Ага, — стараясь не терять выдержки, пренебрежительно откликнулась я, — честно говоря, не ожидала. Хотя и не строила на ваш счет особых иллюзий.

— Зато мы на твой счет строили, — неожиданно перешел на «ты» Селиванов.

Его тон стал резким и агрессивным.

— Но ты, Иванова, наверное, не знаешь толком, кто перед тобой, только догадываешься, — с ледяной улыбкой продолжил он карнавальное действо, — знакомься, Богомаз, — показал он на Пал Василича, — Рустам Тагиров, — ткнул он пальцем в шепелявого, — ну, а это, — он обвел взглядом бойцов, — наши преданные воины. Вот только Садыха нет, но ничего, мы ему перескажем эту историю, которая, увы, закончится для тебя совсем не так, как ты предполагала.

— Очень приятно, — скривила я губы в улыбке, — но кажется, здесь кое-кого не хватает.

— Кого же? — Селиванов вопросительно посмотрел на меня.

— Кожухова.

— Ну что ты, — недовольно поморщился Селиванов, — Кожухов не нашего поля ягода. Он никак не может понять, на какое хлебное место попал. Ищет какой-то правды. Видимо, тоже вскоре последует за Шатровым, — Илья Гаврилович переглянулся с Пал Василичем.

Я замолчала, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Не знаю, как это объяснить, но в самой глубине моего существа, там, куда не добирался даже страх, я чувствовала сумасшедшую радость. Оттого ли, что мне представился случай столкнуться лицом к лицу с моими врагами, оттого ли, что выпала возможность снова испытать себя, решить некое уравнение, рискуя расстаться с самым дорогим, что есть у человека — жизнью, или просто оттого, что считала себя ничем не связанной, никакими гуманными соображениями, ощущая на щеке дыхание смерти? В такие минуты во мне пробуждалось какое-то животное безумие, с каким, например, самка борется за жизнь детенышей, а два самца — за право обладать своей избранницей.

— Ты интересовалась Шатровым, — скривил губы в садистской ухмылке Селиванов, который устроился на диване рядом с Пал Василичем, — его уже не вернешь, — с наигранной скорбью вздохнул он, — но он сам виноват, нечего было на рожон лезть. Ишь чего захотел — справедливости! — цинично присвистнул он.

— Хотелось посмотреть на тебя, — с развязным видом сказал Пал Василич, — все думал-гадал, кто такая эта Иванова, что с ней мои ребята справиться не могут. Вот, — бросил он заговорщицкий взгляд на Селиванова, — посоветовались с Ильей Гавриловичем и решили небольшое собрание организовать. Он молодец, ловко все обтяпал. Ты, говорят, трупом Шатрова интересуешься, ха-ха, — с вульгарной раскатистостью засмеялся он, — и в гараже у Коляна побывала. Не там, лапушка, искала, не в том гараже.

Он загоготал еще пуще.

— Не все еще у наших сыщиков доморощенных получается, — с притворным сожалением проговорил Селиванов, — а тем более у бабы. В мужские игры поиграть захотела? Только игра-то твоя затянулась. Но мы это дело поправим.

— Только вот мальцов моих жалко. Но, надеюсь, Илья Гаврилыч поможет, — Богомаз заискивающе посмотрел в лицо прокурору.