Валерия Вербинина: В поисках Леонардо

Господин действительный тайный советник находился в затруднительном положении, чего с ним давно уже не случалось. Тридцать четыре года, проведенные им на службе у царя, казалось бы, должны были приучить Волынского ко всякого рода неожиданностям, однако только что он с некоторым изумлением убедился: это не так. В настоящее время он был занят тем, что мысленно вычислял того, кто вздумал сыграть с ним сию скверную шутку, дабы выставить его в смешном свете. Был ли то влиятельный князь К.? Министр Г.? А может, это сам наследник, цесаревич Александр Александрович? Недругов у Волынского, причем один могущественнее другого, немало, – ведь невозможно взобраться на самый верх, никого не задев по дороге. Тонкие губы советника неприязненно сжались. Он выразительно кашлянул, прочищая горло, и еще раз поглядел на особу, чье появление выбило его из колеи в этот ничем не примечательный день 6 ноября 1880 года.

Особа, о которой идет речь, была чрезвычайно миловидной блондинкой семнадцати лет от роду, с черными высоко изогнутыми бровями и карими глазами, в которых нет-нет да вспыхивали золотистые искорки. Умело пригнанное платье цвета gris perle [1]было ей весьма к лицу, хоть и отличалось безыскусностью кроя. В руках особа держала маленькую муфту из меха снежной лисы.

В помпезном кабинете, подавляющем своей вызывающей роскошью, с дорогой мебелью и огромным, писанным маслом, портретом императора Александра II на стене, эта девушка была явно не к месту. Казалось, она заблудилась по пути на очередной бал или в гостиную, полную светских бездельников, и по ошибке завернула сюда спросить дорогу.

Впрочем, по виду девушки никак нельзя было сказать, что она чувствует себя не в своей тарелке. У нее было спокойное, немного отрешенное лицо человека, который вынужден ждать чего-то или кого-то, но отнюдь не испытывает неловкости или неуверенности. В ней было какое-то внутреннее достоинство, и именно это достоинство побудило чиновника вскочить со своего места за столом и шагнуть девушке навстречу, едва она вошла. Ему вдруг показалось невероятным сидеть, когда она стояла, – и это при том, что его высокопревосходительство не имел привычки подниматься, чтобы приветствовать своих подчиненных.

Волынский снова кашлянул. Молчание явно затягивалось. Супостат, подославший к нему блондинку с муфтой, все еще не был найден, и советник мысленно махнул на вычисление его рукой. Кроме того, он отчего-то забеспокоился, хорошо ли уложены его волосы и вообще, достаточно ли представительно он выглядит.

– Значит, вы – Амалия Тамарина? – спросил он. – Амалия Константиновна, если не ошибаюсь?

– Именно так, ваше высокопревосходительство, – с приятнейшей улыбкой отвечала его собеседница.

Волынский неожиданно подумал, что длинное витиеватое обращение, к которому он, в общем-то, давно уже привык, в ее устах звучит как-то по-особенному. Подобные мысли были ему не слишком свойственны. Советник нахмурился, вперил суровый взор в муфту и слегка покачнулся на носках.

– Тамарина, Тамарина… – повторил он нараспев. – Известная фамилия, кажется?

– Некоторые так считают, – отозвалась Амалия вежливо, ничуть не погрешив против истины.

– Я знавал одного Тамарина, – глазом не моргнув, соврал действительный тайный советник. – Правда, его звали не Константин, а…

– Однофамилец, наверное, – спокойно заметила его собеседница. – У моего отца братьев не было.

– Ах так… – По тону советника можно было заключить, что он только что узнал факт величайшей важности. – Но что же мы стоим, в самом деле? Прошу вас, присаживайтесь, Амалия Константиновна.

Император Александр на стене, в бакенбардах и с усталым лицом, казалось, оживился, созерцая очаровательную блондинку и хлопочущего вокруг нее чиновника. Последний собственноручно пододвинул прелестнице Амалии кресло, принял муфту и положил ее на другое сиденье, после чего сел сам – однако не на свое привычное место, отгороженное от посетителей столом, а на один из стульев с кокетливо изогнутыми ножками.

– Гм, – сказал его высокопревосходительство, улыбаясь и приглаживая височки, – вы ведь только что из Москвы, кажется? Ну, как там погода?

Амалия не замедлила высказаться в том духе, что в Петербурге гораздо теплее, и вообще, здешняя погода не в пример лучше тамошней.

– Вот видите, – расцвел действительный тайный советник, – я всегда говорю: Петр Великий знал, что делал, когда перенес сюда столицу.

После чего последовал небольшой сравнительный перечень достоинств града Петрова и недостатков первопрестольной. Решительно, Нева куда больше похожа на реку, чем Москва с Яузой, вместе взятые, а белые ночи в Петербурге… Но, едва заведя разговор про ночи, советник и сам почувствовал, что малость забежал вперед.