Эльвира Барякина - Русская Никита

Разумеется, Витька не пришел. Тогда она сама приползла в комнату, села на пол рядом с кроватью и долго смотрела на его свесившуюся руку на фоне белой простыни. Он все же проснулся, поглядел сонно…

— У тебя что-то болит?

«Да! У меня все болит! Все! Не осталось ни одной живой клеточки!»

Если бы можно было выкрикнуть это ему в лицо! Каким-то образом Мэг умудрилась не сделать этого.

— Все в порядке, — произнесла она скупо. — Спи.

Следующим вечером Витька вновь привел Юлечку, так как той опять было «не уехать домой», и Мэг попросту не пустила их в дом.

Далее был пошлейший раздел имущества, нудные объяснения, круги под глазами и черные, невыносимо черные дни тоски…

Витька так и не сказал ей, что разлюбил ее. По его версии выходило, что их отношения всего лишь дали трещину, и их надо временно приостановить, чтобы посмотреть, будут ли они скучать друг по дружке. С этой целью он снял дешевую квартиру где-то на окраине и перебрался туда. Мэг точно знала, что Юлечка с ним не живет: ей было гораздо комфортнее в родительских хоромах. Но это нисколько не мешало их милой «дружбе» с ее мужем.

Витька хотел проверить, будут ли они скучать… Мэг могла бы рассказать ему, как поначалу она пачками писала ему письма и складывала их в ящик стола, как по воскресеньям околдовывала взглядом телефон в нелепой надежде, что он все же позвонит, и все будет по-прежнему… Каждый предмет в доме был орудием пытки: все просто дышало Витькой, навсегда пропиталось его особенным, ни с чем не сравнимым запахом.

Ночи проходили без сна, сплошь заполненные видениями кровавой расправы то с Юлечкой, то с собой… Спрыгнуть с балкона? Вскрыть себе вены? Включить плиту и завалиться спать?

Однажды Мэг специально расковыряла себе палец булавкой и написала кровью на стекле кухонного шкафа: «Выхода нет»…

Возможно, все сложилось бы иначе, если бы Витька сказал, что между ними все кончено. Но он зачем-то оставил Мэг надежду. Она знала, что любящий человек не мог бы с ней так поступить, но, тем не менее, чего-то ждала. Время от времени они перезванивались, мило болтали, выспрашивали друг у друга, как дела. Но Мэг было нечего рассказать мужу, ведь он не мог знать о Структуре… Поэтому она покорно слушала его новости: как они с Юлечкой пошли туда-то, как делали то-то… Собрав остатки гордости в кулак, она требовала, чтобы он хотя бы не упоминал об этой стерве в ее присутствии. Но он делал вид, что не понимает, что здесь такого: «Я тебе сто раз объяснял: мы с ней просто друзья!».

Всей этой ситуации было только одно объяснение: жутко унизительное. Мэг отмахивалась от него, сколько могла, но ведь от правды никуда не денешься… Витька не любил свою жену, он давно влюбился в Юлечку, но был неуверен во взаимности, а потому на всякий случай не хотел разводиться и с Мэг. Да и потом это же очень приятно, когда по тебе кто-то сходит с ума!

… Прошлепав босиком на кухню, Мэг включила свет и заварила себе кофе (все равно ей сегодня не уснуть). Все эти тягостные мысли уже просто надоели ей. Хотелось посторонних звуков и голосов.

Почти машинально она взяла с холодильника пульт и включила телевизор. Но на всех каналах транслировали либо невнятную рябь, либо панель настройки. В последний раз ткнув наугад на какую-то кнопку, Мэг все же наткнулась на кое-что.

Это был тринадцатый канал: извечные новости. Диктор что-то болтал о запуске очередного спутника на очередную орбиту…

Сахар в сахарнице кончился, и Мэг полезла было в шкаф за новой пачкой, но тут вновь повернулась к экрану. Там показывали ту самую улочку, на которой был застрелен Громов.

— Неделю назад наш город потрясло очередное заказное убийство, проговорила за кадром неведомая корреспондентка. — Прокурор города был расстрелян несколькими автоматными очередями, выпущенными из припаркованной неподалеку автомашины. Представители правоохранительных органов утверждают, что они уже напали на след и вскоре убийцы будут пойманы.

Мгновенно разозлившись, Мэг выключила звук. Как же! Врите больше! Поймают они… Погалдят с недельку, повозмущаются, да и забудут. Всегда ведь про всех забывали. Так вам и надо, козлам: пусть будет хоть кто-нибудь, кто будет вас отстреливать! А мы будем сидеть в сторонке и наблюдать как тают ваши ряды!

Мэг уже давно знала, что ненавидит человечество.

Мэг готовилась к своему первому выходу на работу едва ли не больше, чем к собеседованию.

Проводя с ней последний инструктаж, Сергей Иванович сказал, что поначалу ей не стоит ничем проявлять себя. «Просто осмотрись. Твоя задача на сегодняшний момент — закрепить свои позиции в „Промхолдинге“. Дай начальству убедиться в твоей благонадежности. Однако не рассчитывай, что это случится сразу. Сближение должно произойти как бы исподволь.