Евгения Михайлова - Верность как спасение [сборник]

Держать удар оказалось тяжело и больно. Правильные, беспощадные люди писали гневные, презрительные, оскорбительные слова о том, что она разрушила самое главное и святое — чужую семью, которая держалась на преданности мужчины больной женщине. Они называли Ираиду убийцей. Они писали, что нет ей прощения. Ира заставляла себя не читать проклятия, но эти слова ее находили в самых неожиданных местах и прожигали душу и тело. Она крутилась по ночам, словно на горячих углях, а из темных углов светилось: «Ты сдохнешь в муках, блудница».

— А ты думаешь, что другим известным людям легче? — говорил Гриша. — Дурочка, это же и есть слава. Все, что есть в жизни никому не известных людишек, — события чужой громкой и трагической судьбы.

— Но почему трагической, Гриша? — стонала Ира. — Почему ты не мог придумать что-то менее ужасное? Зачем эта умирающая жена?

— У Алекса действительно есть жена. И умирает лет десять. Не проверял, может, это его такой пиар. А вообще-то он больше увлекается парнями. Но нужно вызвать симпатию у разной зрительской аудитории. Но главное не это. У великих людей не может быть не трагической любви. Это практически аксиома. Ты же не в ЗАГС собиралась с ним пойти? Смешно.

В одну ночь Ира вдруг четко поняла, что ее жизнь не может быть такой простой и благополучной, как у других, — с ЗАГСом, жареной картошкой, телевизором по выходным. Ее жизнь от нее совсем не зависит. И то, чего она хотела бы, уже никого не интересует.

Какое-то время она ждала звонка от Алекса. Он же сказал, что она ему понравилась, что у них еще все будет по-настоящему. Теперь, когда выяснилось, что она кажется красавицей огромному количеству людей, может, он действительно к ней приедет? Ох, Ира бы все отдала за настоящее свидание. Один раз.

Алекс не звонил и не приезжал. Случилось другое. Практически катастрофа. Ситуацией воспользовался скандальный тип, рэпер Дин, по жизни Денис Козлов. На заре проекта «Ираида — красный ветер» у них был мимолетный роман с благословения Гриши. Ничего особенного, запоминающегося и волнующего. Просто переспали пару раз. Гриша поснимал их вместе, запустил эти снимки по кругу СМИ.

Денис был самовлюбленным, болтливым, много пьющим, еще больше хвастающимся и откровенно никаким любовником. Ира и не заметила, как он отпал и перестал возникать в ее жизни. А тут возник. Воспользовался. Стал давать скандальные интервью, в которых разоблачал постановку Крохина о романе Ираиды и Пана. Он говорил, что Пан за деньги не в первый раз помогает привлекать внимание к бездарным звездам. Приводил доказательства того, что Крохин его снимал в своих клипах, затем нашел оператора, который якобы признался ему, что он снимал постановку в ту ночь.

Ира была раздавлена. А Гриша, тоже немного расстроенный, говорил:

— Ерунда. Я отобьюсь. Может, и Алекс поможет.

Перебранку между Козловым и Гришей Ира сначала читала с тоской, потом бросила это глупое занятие. Алекс не спешил им на помощь. Его там, в Голливуде, мало занимали склоки московской тусовки. Ира цеплялась лишь за мысль о том, что актриса должна играть в любой ситуации. Ей рассказывали о героических женщинах, которые играли, танцевали и пели в день смерти близких людей, в минуты собственных недугов. Ира пела и танцевала, но ей все чаще казалось, что она может умереть от усталости. Что ее накрывает безысходность. Гриша даже свозил ее к врачу.

— Апатия, — заключил тот авторитетно. — Обычная история для артистки. Нужно отдохнуть, отоспаться, уйти от всякой суеты.

— Это понятно, — сказал Гриша уже в квартире Иры. — Отдохнуть, уйти от суеты, от публики. Для великой актрисы это только повод вызвать волнения среди фанатов. Но тебя, Ира, публика забудет через неделю. Нет, Ираида заболеет всерьез. Завтра известный онколог поставит тебе диагноз. Это будет болезнь от любви. Я буду давать тревожные сводки, а потом нам понадобится и финансовая помощь. Короче, Ира, наш проект продолжается. Это шанс. Теперь твоя личная трагедия смоет клевету Козлова. И он будет виноват в твоей болезни.

Такую казнь Ира не могла ни предвидеть, ни увидеть в страшных снах. Гриша не велел ей показываться вообще, даже за хлебом выходить запретил. Он забивал ей холодильник всякой гадостью легкого приготовления. Говорил, что она сейчас не зарабатывает на хорошую еду. Ира, как тень, слонялась целыми днями по своей запущенной квартире, и ее легкие разрывались от духоты и пыли. Она била себя по рукам, чтобы не включать компьютер и не читать сводки о своем состоянии. Но это было выше сил — знать, что это есть, и не открыть.