Евгения Михайлова - Верность как спасение [сборник]

На площадке у своей квартиры Константин привычно потянул носом воздух и определил, что сегодня у Марии на ужин. Он открыл дверь, вошел, снял и аккуратно поставил на коврик туфли, положил на полочку очки. Отсюда ему хорошо видна гостиная, где за круглым столом сидят сыновья — Вася и Паша. Дети приоткрыли ротики от любопытства и только взмахивают ресницами, их глазки горят интересом. Мария певучим, нежным голосом читает им очередную сказку. Кажется, на этот раз Андерсен.

Вот и начало их вечерней встречи. Голос Марии дрогнул, она еще не посмотрела в его сторону, но уже знает, что он пришел. Что ее наказание пришло. Она так и не повернулась к Константину на этот раз. Закрыла книжку, ласково сказала детям, что продолжение дочитает завтра, а сейчас они посмотрят кино, пока она поговорит с папой и подаст ему ужин.

Мария включила подготовленный заранее мультик на самую высокую громкость, поставила перед мальчиками по большому стакану с теплым молоком на ночь, прикрыла дверь комнаты и встала перед Константином. Они не произнесли ни слова. Он снял и повесил на вешалку рубашку, она направилась в ванную и взяла в зубы полотенце.

Все было как всегда. Момент его высшего возбуждения, его власть, его компенсация за человеческую сдержанность, за долгое терпение, за униженность, которая разъедает его всегда изнутри, как ржавчина. И да — он давно себе признался, что именно так получает свое главное мужское удовлетворение. Это самое прелестное женское тело, какое он только может себе представить, корчится в его руках, и красота превращается в использованный, истерзанный предмет. Его предмет.

Но вдруг что-то пошло не так. То ли он забылся и нанес удар по жизненно важному месту, то ли Мария сегодня больна, но она вдруг расползлась по полу и, кажется, перестала дышать. Константин склонился над женой, потряс, вытащил полотенце из ее рта. Рот не закрылся, а вздоха он так и не заметил. И глаза полузакрыты. Лицо не просто бледное, а почти голубое.

Константину на миг стало страшно до озноба. Он прижал руку к ее груди. Мария была теплой, биение сердца он поймал, но сердце билось очень слабо, так ему показалось.

Константин поднял обнаженное тело жены и перенес на кровать. Потом вернулся в ванную, смыл кровь с рук и пола. Умылся холодной водой и вошел к детям. Сегодня не до ужина. У него хватило выдержки дождаться, пока закончится мультфильм, поговорить с мальчиками, сказать, что мама спит. Он даже помог им умыться перед сном и почистить зубы, затем отвел в детскую. Мальчики уже умели сами надевать пижамки и укладываться. Константин побыл в их комнате, пока она не наполнилась детским сонным сопением, затем погасил ночник и медленно вышел в коридор. У спальни он стоял несколько минут, набираясь духу. Думал только об одном. О том, что никого не может вызвать сейчас — ни «Скорую», чтобы вернуть Марию к жизни, если она без сознания. Ни полицию, если она умерла. Следы на ее лице и теле — это его срок. Это детский дом для его детей. Нужно срочно что-то придумать.

Константин был так поглощен своими мыслями, что не сразу заметил, что входная дверь открывается. В скважине поворачивался ключ, он лишь успел подумать о том, что ключ кому-то могла дать только Мария. И вот рядом с ним стоят незнакомые люди. Женщина и два мужчины. Они смотрят спокойно и строго.

— В чем дело? — нервно спросил он. — Кто вы такие?

— Пройдите в комнату, Константин, — сказала женщина. — Сейчас вы все узнаете.

У стола один из мужчин подтолкнул его к стулу, сам сел рядом очень близко. Второй достал фотоаппарат. Женщина положила перед ним какие-то документы. Константин пытался что-то увидеть, но без очков все расплывалось, к тому же глаза как будто были залиты горячим потом.

— Я плохо вижу, — глухо сказал он. — Что здесь написано?

— Здесь написано, что я, Антонина Ближенская, представитель организации «Правовая инициатива», руководитель комитета по борьбе с семейным насилием. Мы, кстати, виделись, я ведь была у вас на работе. Не помните?

— Что-то такое помню… Приставали ко мне насчет детей, что ли? Это Мария жаловалась?

— Нет, не она. Мы сами ищем таких, как вы. Как ищем — наши проблемы. Короче, Константин, пока полиция не в курсе, я даже службу опеки не поставила в известность. Дело именно в судьбе детей. Сейчас мы разберемся, насколько серьезно то, что произошло, а затем должны очень взвешенно все решить. Конечно, если состояние Марии очень тяжелое, — тут ничего не поделаешь. Что будет дальше — сами понимаете.