Сергей Костин - РАМ-РАМ

Когда я открыл глаза. Маша уже была одета. Пристроив на коленях пудреницу с зеркальцем на внутренней крышке, она щеточкой наносила тушь на ресницы.

— Доброе утро! — церемонно поздоровался я.

— Доброе утро! — с холодной вежливостью ответила моя напарница и повернулась ко мне спиной.

Я не сразу сообразил, что это не было жестом презрения. Маша просто давала мне возможность встать.

Я посмотрел на часы: мне удалось доспать еще два часа. Я вытащил ноги из-под простыни и, поразмыслив, все же натянул джинсы. Однако пристроить их в крошечном туалете, он же душевая кабина, было негде, и я, приоткрыв дверь, положил их на пол у порога. Стулья — я это отметил еще вчера ночью — в гостевом доме «Аджай» считались столь же ненужным роскошеством, что и, например, бюро, трюмо или консоль под китайскую вазу.

Когда я, проделав процедуру с джинсами в обратном порядке, вышел из нашей комбинированной ванной, Маша стояла у окна в позе ожидания, постукивая кончиками ногтей по стеклу. Мы молча спустились в холл, где завтракала разношерстная европейская публика. Девушки и парни, многие странного вида: с пирсингом по всему лицу, включая язык, с бритыми черепами и разноцветными татуировками по видимым частям тела. Молодая американская пара с целым выводком детей, младшему из которых, болтающему ногами в плоской сумке, едва ли был год. Вчерашние две пожилые тетушки, по-прежнему уткнувшиеся носом в свои путеводители. А вот и еще одно знакомое лицо: тот средних лет усатый мужик, который летел с нами в самолете — я запомнил его из-за оливкового цвета лица. Если бы он был персонажем дурацких американских мультфильмов, его, наверное, окрестили бы Гороховый Стручок. Моих новых друзей видно не было. Счастливые! В этом возрасте ничто не мешает спать.

Все столики оказались занятыми. Заметив наше замешательство, мальчик-буфетчик выбежал в зал и махнул нам рукой, чтобы мы шли за ним. Он зашел за стойку портье, вытащил оттуда складной столик и два брезентовых садовых стула и быстро расставил их в коридоре. Мы едва успели сесть, как он уже вернулся с меню. Нет, остаться незамеченным в этой гостинице было сложно! Что же такое придумали убийцы Ромки?

На завтрак я выбрал себе китайский кисло-острый овощной суп. Капустного рассола не заменит, но прописывается доктором при тех же симптомах. Дело в том, что я решил усилием воли остановить гонку, начатую позавчера с Лешкой. Больше ни капли алкоголя! Включая пиво — ни глотка! Но снимать интоксикацию чем-то надо. Поскольку целительных жидкостей на этот случай в Индии не готовят, сойдет и кисло-острый суп. Маша, говоря с официантом по-английски, набрала себе каких-то лепешечек, чечевицы, йогурта и еще пару блюдечек, определить содержимое которых я не сумел.

— Вы уже бывали в Индии? — доброжелательно полюбопытствовал обслуживающий нас паренек.

— Да.

— Нравится здесь?

— Да, — так же односложно отвечала Маша.

Но это было верхом словоохотливости по сравнению с нашим общением. Говоря точнее, мы с ней не обменялись ни единым словом. Маша ловко захватывала своими лепешечками разные блюда и отправляла их в рот, запивая зеленым чаем. А я с наслаждением хлебал свой суп: действительно очень острый и очень вкусный. Один из бесов, которые роем слетаются к нам, как только у нас появляются благие намерения, напомнил мне на ушко марку отличного индийского пива. Отлично пилось в мои прошлые приезды — Кинг Фишер (переводите, как хотите: король-рыбак, так король-рыбак, зимородок, так зимородок). Никогда за эти несколько лет я о нем не думал, а тут на тебе: даже название вспомнилось! Я мысленно отогнал советчика энергичным русским выражением.

— Что теперь? — спросил я, когда мы закончили есть и расплатились.

— Поднимемся к нам!

В номере Маша села на свободную сдвоенную постель и сделала мне знак сесть напротив, на мою кровать.

— Ты заметил, пока мы завтракали, с портье разговаривали двое мужчин? — тихо, почти шепотом спросила она.

— Заметил.

Я и вправду заметил. Один был поджарый, в светлой рубашке. Второй, видимо, чином повыше, был в теле и носил, несмотря на жару, мятый черный пиджак. Я обратил на них внимание, во-первых, потому что это были индийцы, а здесь других, кроме персонала, не было. Во-вторых, они разговаривали с портье тоном достаточно начальственным. Кроме того, у меня нюх на людей этой профессии.

— Это были полицейские, — подтвердила мои подозрения Маша. — Они спрашивали, не интересовался ли кто-нибудь вещами убитого.