Чингиз Абдуллаев - Мечта дилетантов

— Как он относился к вашему дяде?

— Очень хорошо. Гольдфельд фактически один из главных акционеров банка. И именно он все время продвигал моего дядю и готовился сделать его своим первым вице-президентом.

— А ваш дядя вместо того чтобы спокойно дождаться назначения, нашел охотничий нож и приехал в отель, чтобы зарезать своего сотрудника. Глупо получается. Где он работал до того, как прийти в «Универсал»?

— В Сбербанке. Пять лет. Потом еще шесть или семь лет в «Петрокоммерцбанке». А затем пришел в «Универсал».

— Значит, он работал финансистом почти двадцать лет. Верно?

— Да. Больше двадцати лет.

— Работал в финансовой области, где требуется выдержка, спокойный анализ, терпение, умение работать с клиентами. И такой человек вдруг берет нож и едет убивать своего сотрудника. Кстати, почему не на работу? Почему нужно было ехать в отель?

— Вот поэтому я и пришла к вам, — она потушила сигарету в пепельнице, — я тоже начала задавать эти вопросы. Ведь, если он хотел убить этого Паушкина, то зачем нужно было ехать за ним в отель, рискуя не найти там своего сотрудника. Легче было просто убить его в самом банке. Хотя следователь прокуратуры считает, что все понятно. Вечером Паушкин ушел раньше обычного. И кто-то вошел в его кабинет и все там перевернул. Следователь считает, что это сделал мой дядя. Там нашли отпечатки его пальцев. Он говорил об этом адвокату. Дядя сначала ворвался в комнату Паушкина, разгромил весь кабинет, а затем поехал в отель, чтобы найти и убить его.

— Когда заканчивается рабочий день в банке?

— В шесть, как обычно.

— Где находится центральный офис банка?

— На Тверской.

— Оттуда до отеля совсем недалеко. Даже с учетом пробок, — задумался Дронго, рассуждая вслух. — Если считать, что ваш дядя вошел в кабинет Паушкина, устроил там разгром и затем вышел, то после этого прошло полтора часа, прежде чем он появился в отеле, где нашел свою жертву. Многовато для состояния аффекта. А ведь вы говорили, что он был забрызган кровью. Значит, нанес несколько ударов.

— Девять, — кивнула Сабина, — медицинская экспертиза установила, что девять ударов.

— Что-то не получается, — медленно произнес Дронго, — по закону любое противоречие должно толковаться в пользу обвиняемого. Сначала неизвестно откуда появившийся нож, затем разгромленная комната Паушкина. И появление вашего дяди в отеле. Откуда он узнал, в каком номере находится Паушкин. Он у кого-то об этом спрашивал?

— Не знаю, — растерялась Сабина, — по-моему, следователь не проверял этой версии.

— И мотив, — напомнил Дронго. — Зачем ему убивать заместителя начальника отдела. Или тот метил на его место?

— Нет. Конечно, нет. Куда Паушкин, а куда Ахмед Абасов. Расстояние как от Земли до Луны.

— Тогда какой мотив? Что написал следователь?

— Личная неприязнь.

— Это не объяснение.

— Ничего другого нет. И дядя признается в убийстве.

Дронго поднялся. Сделал несколько шагов по комнате. Сабина молча наблюдала за ним.

— Интересно, — пробормотал Дронго, — очень интересно. Мне кажется, я впервые сталкиваюсь с подобным преступлением. Может, адвокату следовало поговорить более откровенно с вашим дядей и объяснить ему, чем грозит вынесение приговора. Это гарантированное пожизненное заключение. Нужно как-то повлиять на вашего дядю, чтобы он боролся за свою жизнь. Может, у него были иные мотивы для убийства?

— Он говорит, что нет, — Сабина тяжело вздохнула. Потянулась к сигаретам. Взяла вторую, но не стала ее курить. Понюхала и положила перед собой.

— Пытаюсь бросить, — призналась она. — А вы не курите?

— За всю жизнь еще не выкурил ни одной сигареты, — признался Дронго.

— Вы счастливый.

— Просто умный.

— Это значит, что я не очень умная.

— Я этого не говорил. Но если вы курите, то, значит, не очень хорошо относитесь к своему здоровью. Или я не прав?

— Меня приучил к этому мой бывший супруг, — призналась она, — он дымил как паровоз. Любил сигары…

— Бывший? — повернулся он к ней.

— Я ведь Сабина Корренс, — напомнила она, — меня даже считали немкой. Хотя у азербайджанцев это довольно распространенное имя. Я вышла за него замуж, когда мне было двадцать четыре. Три года прожила в Германии. Потом вернулась сюда. Мы разошлись не сразу, он еще приезжал, пытался помириться. Но затем мы подали на развод. Хотя по документам у меня еще его фамилия. Это помогает при получении визы и разных документов. У меня немецкое гражданство.