Леонид Рудницкий - Риелтор неуловимый…

Игорь вернулся за канистрой, прикрыл за собой дверь и пошел по новому тоннелю. Этот тоннель был явно техническим, для обслуживания более значимых коммуникаций или для перехода между ними. Он петлял, как лесная тропа. За каждым изгибом была новая металлическая дверь бокового ответвления. Игорь дергал каждую, но все были заперты. Сначала он считал двери и повороты, а потом сбился со счета и махнул на это занятие рукой. Прошло довольно много времени, а тоннель все никуда его не приводил.

По пути ему встречались непонятные указатели и светоотражающие стрелки на стенах. Над некоторыми из них висели давно погасшие зарешеченные лампочки. Иногда ему попадались брошенные вещи строителей тоннелей – китель, фуражка, профсоюзный билет, связка ржавых ключей. В голову лезли истории о людях, заблудившихся под землей. Вспомнились байки про крыс, подземных бомжей, летучих мышей, размножившихся уродах, сбежавших из военных лабораторий.

Был момент, когда ему показалось, что он никогда не выберется из этого лабиринта. А раз так, то и нечего таскать за собой тяжелую канистру, нужно ее бросить. Но всякий раз он говорил себе, что дотащит ее до следующего поворота, а там уж точно бросит. Потом откладывал еще на один поворот и еще на один, потом отдыхал и тащил ее дальше. Хлебный дух от спирта все еще стоял у него во рту. Никогда раньше он не думал, что спирт может быть таким вкусным. С ним не могла сравниться ни одна водка, да и виски, из тех сортов, что он пил, тоже. Временами ему хотелось отхлебнуть из канистры для поднятия духа, но он сдерживался, сознавая, что тогда его развезет и он уснет.

Еще через несколько часов он неожиданно оказался в большом зале с очень низким потолком и жгутами пыльных кабелей на полу. Его высоты не хватало даже для того, чтобы идти во весь рост, и пришлось пригнуться. Посередине зала тускло светился какой-то небольшой кружок. Игорь обрадовался. Раз есть свет – есть и жизнь. Правда, еще неизвестно, окажется она дружелюбной или же враждебной. Тем не менее он осторожно пошел на свет.

Подойдя ближе, Игорь понял, что тот исходил из дырки в полу. Он осторожно заглянул в нее и различил прямо под собой большую бронзовую люстру на цепях, в которой горела единственная лампочка. Люстра слегка раскачивалась от сквозняка. Метрах в двадцати под ней темнела ровная поверхность, выложенная мозаичной плиткой. «Это метро! – понял Игорь. – Я нахожусь над какой-то станцией!»

Он прикинул, нельзя ли вернуться к нормальной жизни, если, конечно, считать ее нормальной, прямо в этом месте. Получалось, что нельзя.

Даже если бы ему удалось расширить дырку и залезть на люстру, как бы он спустился вниз? Пришлось бы звать на помощь. Метрополитеновцы прикатили бы свою раздвижную вышку для чистки потолка и сняли его, но потом сдали бы ментам, а те непременно отняли бы спирт. Да и расширенную дыру пришлось бы заделывать за свой счет. Нет, этот вариант не подходил.

Игорь вздохнул, подхватил канистру и отправился дальше. По другую сторону станционного чердака был новый ход, и он двинулся по нему. Ему было интересно, совпадает ли новый тоннель с маршрутом движения поезда и придет ли он на следующую станцию.

Тоннель не совпал. Спереди потянуло удушающим смрадом, и Игорь обрадовался.

– Митяй! – позвал он. – Это ты?

Ответа не последовало. Смрад был какой-то не митяевский. Игорь пошел дальше и вскоре заслышал шум воды. Тоннель стал напоминать трубу большого диаметра. С одной стороны на уровне лица было смотровое окошко. Игорь посветил фонариком. Под ним текла городская канализация.

Еще после нескольких часов скитаний он оказался над неработающей веткой метро и выбрался через дырку в решетке вентиляционной шахты.

После затхлого и сырого воздуха подземелья свежий ночной ветерок показался ему волшебным эликсиром. Уже стемнело. Похоже, был поздний вечер, хотя в новой Москве понять это по освещенности окон было трудно. Светившихся окон было мало, да и те были тусклыми, как будто вместо лампочек там висели пузыри со светлячками. Все граждане старались максимально использовать дневной свет.

Станция оказалась не очень далеко от Москвы-реки. Игорь вышел на берег и стал искать место для ночлега. Пытаться попасть в это время суток домой, то есть к Хабе, было бесполезно. Он мог бы заночевать и в тоннеле, но спускаться обратно не хотелось. К тому же на поверхности ему показалось безопаснее.

От усталости он соображал плохо и не нашел ничего лучшего, как устроиться на скамейке, уединенно стоящей под плакучей ивой. Длинные и густые ветви прикрывали ее так, что со стороны надо было хорошенько присмотреться, чтобы ее заметить. Правда, вокруг было набросана много окурков желейных сигарет и налузгано желейных семечек, что говорило о популярности этого места у населения, но Игорь понадеялся, что время уже позднее и больше сюда никто не придет. Он растянулся на скамейке, пристроил канистру под голову и почти сразу же уснул.