Чингиз Абдуллаев - Душа сутенера

Ивар был одним из тех убийц, которые нагоняли ужас на всю Москву. Его не посылали на обычные убийства. Он должен был появляться со своей «бригадой» только там, где нужно было продемонстрировать не только силу, но и неслыханную жестокость. Ивар был своего рода карателем для всех зарвавшихся бандитов и рэкетиров города. Говорили, что указание ему давал сам Кудлин, правая рука Валентина Рашковского.

— Что ты от меня хочешь? — спросил Арчил.

— Отдай нам девочку. Мы как раз за ней приехали.

— Нет, не отдам. Если хочешь, можешь взять силой, — Арчил оглянулся на своих людей и хищно улыбнулся.

— Зачем силой? — грустным голосом спросил Ивар. — У тебя ведь ребята с автоматами. А у меня только двое и те с обычными пистолетами. Вы нас за секунду уберете. Мы даже не успеем пикнуть.

— Тогда разговор закончен, — решительно сказал Арчил.

— Не совсем, — так же равнодушно проговорил Ивар, — я тебя подожду здесь, пока ты вернешься.

— Не нужно ждать, — усмехнулся Арчил, — я уезжаю.

Он повернулся и пошел к машине. Трудно было заставить себя повернуться к врагу спиной, но он это сделал. Если Ивар поднимет руку, его разнесут в клочья. Но Ивар стоял и терпеливо ждал, пока Арчил подойдет к машине. И в этот момент зазвонил мобильный телефон. Нервы были так напряжены, что Арчил вздрогнул. Осторожно достав мобильник, он открыл дверцу автомобиля.

— Слушаю, — сказал он, усаживаясь в машину.

— Здравствуй, Арчил, — услышал он голос Валериана Гогоберидзе.

Если бы в этот момент позвонил умерший отец Арчила, он был бы удивлен куда меньше. Гогоберидзе был коронованным королем грузинской мафии, высшим авторитетом в среде преступных группировок, одним из тех, чье слово считалось законом на всем пространстве бывшего Советского Союза. Арчил видел этого человека лишь дважды, но его хриплый голос запомнил на всю жизнь.

— Это Валериан говорит, — услышал он. — Что у тебя за проблемы с какой-то женщиной?

— Никаких проблем, батоно Валериан, — переводя дыхание, сказал Арчил. — Мой друг попросил отвезти его женщину в аэропорт, — добавил он на грузинском.

— Друг попросил? — переспросил Гогоберидзе.

На Кавказе были свои понятия о чести, и даже «вор в законе» не стал бы их нарушать. Именно поэтому Гогоберидзе уточнил:

— Это его жена?

Врать такому человеку было нельзя, и Арчил, вздрогнув, взглянул на Валентину.

— Нет, — выдавил он, — не жена.

— Может быть, это его любимая женщина? — продолжал допрос Гогоберидзе.

Ивар стоял там, где они расстались, и молча наблюдал за происходящим. Нужно было отдать должное его мужеству: в любую секунду кто-то из боевиков мог не выдержать и разрядить автомат в его сторону.

— Нет, батоно Валериан, она не его любимая женщина, — убитым голосом признался Арчил.

— Тогда скажи мне, кто она ему? — уточнил Гогоберидзе.

Арчил взглянул на Валентину. Бедная женщина. Она и не подозревает, что разговор идет именно о ней. Или подозревает? Она смотрела в другую сторону, словно прощаясь с этой жизнью.

— Это проститутка, которую попросил вывезти ее сутенер. Простите меня, батоно Валериан, что говорю о таких вещах.

— И ты хочешь помочь этой проститутке?

— Меня попросил мой друг…

— Я тоже считал тебя своим другом. И хочу попросить тебя об одной услуге…

Арчил замер от ужаса. Он знал, о чем именно его попросит Гогоберидзе.

— Отдай эту женщину людям, которые за ней приехали. Так нужно, Арчил. Ты окажешь мне большую услугу. А другу скажи, что тебя попросил твой земляк, которому ты не мог отказать. Ты меня слышишь?

— Да, конечно, я вас слышу.

— Ты меня хорошо понял?

— Конечно, — с трудом произнес Арчил, — я все понял.

— До свидания, — Гогоберидзе отключился.

Арчил почувствовал, как тяжелая капля пота сползает с его лба. Он смахнул пот.

— Что-нибудь случилось? — спросила Валентина, увидев, как он изменился в лице.

— Нет. Ничего. Ничего, — повторил он, снова выходя из машины.

— Что нам делать? — спросил водитель.

— Ждать меня, — крикнул Арчил.

Он быстрыми шагами подошел к Ивару. Тот стоял на месте, спокойно ожидая разъяренного Арчила.

— Будь ты проклят, убийца! — гневно прошипел Арчил. — Думаешь, тебе все дозволено? Я тебя, гниду, своими руками потом удавлю. Ты теперь мой «кровник». Такого оскорбления я не прощу.

— Хорошо, — согласился Ивар. Казалось, его ничто не может выбить из колеи. — Посади женщину в нашу машину.

— Сам сажай, — прохрипел Арчил, — но клянусь, я тебе этого не прощу. Такого оскорбления…