Чингиз Абдуллаев - Стандарт возмездия

Государственная граница между Туркменией и Узбекистаном проходила в ста двадцати километрах от Бухары, куда вел железнодорожный путь на Чарджоу. Между станциями Алат в Узбекистане и Фараб в Туркмении их должны были ждать автомобили, пересев на которые посланцы Курбана-ака обязаны были привезти деньги в Ашхабад. План, продуманный в деталях, был привычным делом для боевиков, которые уже много раз совершали рискованные вояжи по Средней Азии, доставляя деньги и грузы.

Традиционно считалось, что система абсолютного подчинения, характерная для итальянской, а особенно сицилийской мафии в лице всемогущих «крестных отцов», не имела аналогов больше нигде в мире. Но на Востоке были свои мафиозные кланы и своя система абсолютного подчинения. Она была более жесткой и более строгой, чем даже в Сицилии. Тысячелетний опыт феодальных отношений, несколько прикрытый социалистической фразеологией в двадцатом веке, сказывался на отношениях внутри мафиозных кланов Востока.

Социалистический опыт был во многом прикрытием феодализма, когда первый секретарь Центрального Комитета, по сути, был падишахом, секретари обкомов — эмирами, а секретари местных райкомов — беками или ханами, которым все подчинялось. Разница состояла лишь в том, что все одинаково боялись Москвы и играли в социалистические игры, признавая навязаные им правила.

Боевики следовали за Ибадом по коридору. Они дошли до номера, где остановился их загадочный гость. Постучали в дверь.

— Осман, — позвал Ибад, — ты спишь?

— Нет, — Рустам открыл дверь. В соседнем номере его коллеги слышали каждое их слово.

— Я еду получать груз. А ты жди меня в гостинице, — строго сказал Ибад.

— Один из наших парней останется с тобой. Постарайся никуда не уходить и никому не звонить. Иначе сделка может не состояться. Где и когда ты должен встречаться с курьером?

— Сегодня в три часа у мечети, — ответил Рустам.

— Хорошо. Но мы поедем на встречу вместе. Сначала я проверю деньги, а потом ты получишь груз. И, клянусь аллахом, если что-нибудь будет не так, я лично тебя убью.

— Не нужно меня пугать, — сказал гость, — я уже пуганый. Вы меня долго проверяли в Ашхабаде.

— Плохо проверяли, — сказал Ибад и вышел за дверь в сопровождении своего человека. Второй боевик остался в номере Рустама.

В соседней комнате, где слышали весь разговор, Ашимбаев взглянул на своего напарника.

— Иди за ними, — сказал он, — но будь осторожен. Если они возьмут машину, не рискуй и возвращайся обратно.

— Понял, — начал собираться Шадыев. Ашимбаев достал свой мобильный телефон, набрал номер телефона Матюшевского.

— Это я, — коротко сообщил он, — мы приступаем к операции. Они выехали за грузом.

— Понял. Мы будем у мечети, как договорились.

— Будьте осторожны. Он что-то подозревает. Скажите Георгию, что они собираются проверять деньги. Могут быть любые неожиданности.

— Я понял. Сейчас он внизу в ресторане обедает. Эдуард сидит за соседним столиком.

— До свидания, — отключился майор.

Рустам понимал, что сегодня будет самый трудный день в его жизни. И внутренне готовил себя к испытаниям, еще не зная, что ему предстоит пережить в этот солнечный день в Бухаре.

Пахло чем-то неприятным и острым. Он пошевелился, открыл глаза. Над ним был белый потолок. Напротив — такая же ровная белая стена. Он перевел взгляд на стоявшую рядом с его кроватью женщину. Она была одета в белый халат, лицо с сильно выcтупающими скулами, раскосыми глазами обрамляли светлые волосы.

«Перекрашенная, наверно», — с неприязнью подумал Сергей и попытался понять, где он находится. Медсестра всадила ему укол, и он застонал от неожиданной боли. Очевидно, женщина подсознательно чувствовала, что не нравится пациенту, и вымещала свою женскую неустроенность на мужчинах, виноватых в ее одиночестве.

Она протерла место укола ватой и низким грудным голосом разрешила повернуться на спину. Сергей почувствовал, как трудно ему поворачиваться в постели. И только потом вспомнил о своем ранении и побоях.

Медсестра вышла, а он лежал, пытаясь вспомнить, что именно произошло в тот вечер. Сначала его отпустили, потом он застал бардак у себя дома. Затем он избил водителя и, забрав его автомобиль, поехал на дачу к Горелому. Остальные события он вспоминал, словно в тумане.

Память выхватывала лишь разрозненные куски случившегося. Он помнил вертолет, взрывы гранатометов, убитого Горелого, который что-то шептал ему.