Чингиз Абдуллаев - Стандарт возмездия

— Что там случилось? — спросил старик. — Расскажи подробно. Махмуд работал у меня больше десяти лет.

— Мы вошли во двор и начали разговаривать. — Вернее, говорил я, а этот придурок мне отвечал, — начал рассказывать гость. — По-моему, он был не в себе.

Кажется, он был в наркотическом возбуждении. Потом он полез драться, и Махмуд его крепко побил. Ты, наверное, видел, в каком состоянии было лицо несчастного.

Потом мы потребовали либо денег, либо товар, который хранился на складе. И этот тип согласился. Он пошел в дом и принес ружье. Мы не успели понять, зачем он принес ружье. Казалось, что он и стрелять-то не сможет — так дрожали у него руки. И в этот момент он выстрелил в Махмуда, попав ему, очевидно, в сердце. А потом уже я его пристрелил.

— И отрезал голову? — мрачно поинтересовался старик.

— Нет, голову я ему отрезал при вашем человеке, который все видел.

Можете его позвать, он подтвердит.

— Он уже рассказал нам все. Это было очень трудное испытание для его нервов, — сказал старик. Гость пожал плечами. Его не волновали такие нюансы.

— Я хотел тебя спросить о твоем имени, — вспомнил старик, — ведь у твоих земляков нет имени Осман.

— Есть, — усмехнулся гость, — просто у нас на севере живут суниты, а на юге шииты. Последних гораздо больше, и многие считают, что у нас все шииты.

— Теперь скажи, кто тебя послал? — потребовал старик.

— У нас два хозяина, — ответил гость, — в Грузии Вахтанг, а в Азербайджане — Байрамали.

— Какой Вахтанг? — спросил старик.

— Это его имя. А раньше его называли Князем.

— Я слышал о нем, — кивнул старик, — я много о нем слыхал. Но мне казалось, что он давно уехал куда-то в другую страну.

— Нет. Он по-прежнему в Грузии. Иногда бывает в Москве. Иногда в Баку.

Если мы договоримся, сюда прилетит и его представитель.

— О чем мы должны договориться? — спросил старик.

— Нам нужна большая партия товара, — сказал гость, — очень большая. У нас есть возможность переправить все в Европу через бакинский аэропорт.

— Каким образом?

— Там сидят наши люди. Вахтанг и Байрамали мне так и сказали: поезжай к Курбану-ака и сумей договориться. Если сумеешь договориться, то туда приедет человек Вахтанга. У них большие связи в Европе. Поэтому я и приехал как племянник Кафарова. Если тебя интересует наше предложение, мы можем начать работать.

— Вы можете переправлять большие партии товара? — спокойно уточнил старик, словно это его не очень интересовало.

— Очень большие, — подтвердил гость.

— А почему ты считаешь, что мне нужен ваш аэропорт? У нас в Ашхабаде есть свой аэропорт.

— Отсюда самолеты редко летают прямо в Европу, — возразил гость, — они делают посадку в других городах. А из Баку мы могли бы переправлять грузы прямиком куда угодно. Это выгодно всем и безопасно.

— Не знаю, — поднял свои четки старик, — я подумаю над твоим предложением. Не обязательно, чтобы я его принял. Но обещаю подумать.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил гость.

— Каким ножом ты отрезал голову несчастному? — вдруг спросил хозяин дома.

— Я взял его у Махмуда, — быстро ответил гость.

— Хорошо, — кивнул старик, — иди спи. Завтра мы с тобой опять поговорим.

Гость ушел, а Курбан-ака остался сидеть на своем месте, размышляя о состоявшемся разговоре.

В эту ночь Рустам почти не спал. Перед глазами была голова несчастного человека, которую он привез старику. Конечно, он не убивал Касыма и тем более не отрезал ему головы. Касым сбегал к своему брату из морга, и они обо всем договорились. В моргах крупных городов всегда бывают неопознанные трупы бомжей, бродяг и просто несчастных, неизвестно почему и каким образом оказавшихся в морге.

Такой труп и притащил брат Касыма. По просьбе Рустама патологоанатом заранее отрезал несчастному голову. Он неплохо знал психологию местных жителей и умел просчитать реакцию людей на подобного рода ужасы. Так все и получилось.

Сначала рустам полностью убедил водителя в том, что он действительно отрезал голову убитому Касыму. А затем своим эффектным броском поразил старика и его людей. Никто не стал особенно вглядываться в ужасную голову. На тело обезглавленного трупа были натянуты брюки и майка Касыма. А голова со следами запекшейся крови не вызывала ничего, кроме ужаса. Все было рассчитано правильно, и тем не менее он не мог уснуть всю ночь. Чувство ужаса от осквернения чужого тела, пусть даже в интересах дела, давило на сознание и совесть Рустама Керимова.