Децкий развернулся. Теперь он ехал по той стороне, по какой лежал последний путь Паши. Перед седьмым километром стояли знаки "Внимание, уклон" и "Внимание, зигзаг". Когда знаки повторились, Децкий остановился. Лента шоссе круто убегала вниз. Здесь случилось, подумал Децкий. Легко стронув машину, Децкий дал ей свободный ход. «Жигули», развивая скорость, покатились по уклону. У сломанных машиной Павла столбиков Децкий затормозил; спидометр показывал пятьдесят километров. Внизу, у подножия холма, отчетливо виднелись следы катастрофы: залитая маслом земля, сбитые кусты, глубокие вмятины на земле. Вот здесь, на обочине, подумал Децкий, он еще был жив, а через полминуты вот там уже лежал его труп. Все хрупкое, незримое, воздушное — душа, сознание, ум — растерялось на этом откосе. Децкий представил, как это происходило. «Москвич» врезался в столбики, они сломались, машина сотряслась, Павла бросило на руль и лобовое стекло. Затем машина пошла с откоса, на рытвине стала на буфер, перевернулась, перевернулась еще раз и упала на валуны, а после них перевернулась набок. Авария на этом месте шансов на спасение не оставляла. Точно выбрано гибельное местечко, думал Децкий, кто-то знал исход, бил наверняка.
Поглядывая на приметы трагедии, он попытался восстановить события позавчерашнего вечера. Он приехал к Павлу в одиннадцать, и в это время кто-то его увез. Последний разговор с Павлом был перед тем за полтора часа. Паша старался вспомнить какое-то странное наблюдение в электричке. Об этом же он, Децкий, беседовал по телефону со всеми, но в те полтора часа разбежки он никому не звонил, только Паше, но его номер был занят. Вот в это время туда прибыл убийца; наверное, предложил выпить, Паша, разумеется, согласился, затем под веским предлогом взяли машину, и тот повез Павла убивать.
Децкому вспомнилось, что он разговаривал еще с Катькиным любовником, но через десять минут после этого разговора он выехал к Павлу. Подозревать Олега Михайловича не приходилось. За десять минут добраться к Павлу от Катьки нельзя, но главное не в том, главное, что Олег Михайлович был Павлу чужой человек, и вот так, с наскоку, только войдя в дом, потребовать открывай гараж, выводи машину — он не мог. Приезжал свой, кого Павел знал, с кем мог беседовать, кому хоть в малой мере доверял. А ведь в квартире, подумал Децкий, еще вчера утром оставалось множество следов этого человека — на стаканах, на ручках, посуде, на столе, — не сидел же он перед Павлом в перчатках… Теперь Децкому стало ясно, почему отвечал короткими гудками телефон: трубку с рычагов снял убийца — никто не мог отвлечь Павла звонком, и Павел никому не мог проговориться, что он не один, что у него гость, что он пьет с этим гостем…
Вдруг близко, напугав Децкого, заскрипела тормозами машина. Оглянувшись, Децкий увидел в десяти шагах «Москвич» дорожной инспекции; из него выходил старший лейтенант. "Что ему? — неприязненно подумал Децкий. Кажется, ничего не нарушил". Но еще через миг его пронзил суеверный страх за лейтенантом из машины вышел следователь Сенькевич. Только удивление, отразившееся в глазах следователя, удержало Децкого от панической растерянности.
Поздоровались.
— Ваш старый товарищ, да? — сочувственно сказал следователь, глядя вниз на масляное пятно.
Никаких слов не нашлось у Децкого для ответа, язык предательски онемел, и Децкий кивнул, но получилось даже хорошо, даже со значением: зачем спрашивать, зачем трогать чужую рану.
Игнорируя это значение, следователь спросил:
— Он крепко выпивал, да?
Децкий вновь ограничился кивком.
— А когда вы видели его в последний раз?
Уж тут невозможно было отделаться кивком и нельзя было сказать правду, и Децкий сказал полправды, лишь то, что могли подтвердить другие:
— После работы. Мы вместе вышли с завода.
— А куда, Юрий Иванович, — не унимал интереса Сенькевич, — Пташук мог ехать ночью по этому шоссе?
— Ума не приложу, — искренне ответил Децкий.
— Как же получилось, что он напился до такой степени?
— Дома, — сказал Децкий. — Он позвонил мне часов в девять, уже плохо владел речью.
Сказав так, Децкий тут же пожалел о своих словах: зачем объяснять, пусть бы и гадал, где напился, а так падала на него самого какая-то недобрая тень, непонятно какая и почему, но ложилась на него вина.
— И часто так бывало?
— В последний год — да.
— Хорошо водил машину?
— Слабо.
— Но любил ездить?
— По настроению, — осторожно ответил Децкий. — Иногда неделю не садился за руль.
Читать дальше