Наталья Борохова - Визитная карточка хищницы

– Эй, соколик! Давай выметайся потихоньку. Мне убирать нужно, – раздался женский голос.

– Подите прочь!

У Романа еще хватило сил отмахнуться. Но гаснущее сознание все же зацепилось за какое-то несоответствие. Голос! Вот оно! Значит, он свободен. Плешков выскочил из парной. Зацепив ногой ведро, он плюхнулся в объятия рослой бабенки со шваброй в руках.

– Вы спасли меня!

Баба, видимо, не была настроена на патетический тон. Она как следует тряхнула Романа за плечи. Обессиленный не то от жары, не то от пережитого ужаса, он соображал не больше тряпичной куклы.

– Меня хотели убить… убить, – лепетал он.

– Эй, да что с тобой? Может, позвать врача? – Уборщица проявила наконец некоторое участие.

– Они убьют меня…

– Да что стряслось-то?

– Меня закрыли там… Они хотели, чтобы я умер.

Баба, отставив в сторону швабру, подошла поближе к Плешкову, заглянула в глаза, потянула носом воздух:

– Слышь-ка, соколик, а ты, часом, не пьян? Кому нужно тебя убивать? Дверь не была заперта…

– Клиент готов. Все в ажуре! – доложил Рябой, усаживаясь на заднее сиденье «Мерседеса».

– Что-то уж больно быстро, – подозрительно проговорила Ольга.

– Главное – доходчиво объяснить.

– Надеюсь, ты подробно изложил ему все, что мы от него ждем в суде?

– А как же… Вот ваша инструкция. – Рябой вытащил из кармана листок бумаги и помахал им в воздухе. – Я все разложил по полочкам. Как и на какой вопрос будет отвечать. Он парень понятливый. Усек все с полуслова.

– Хорошо. Поглядим.

– Ольга Ивановна, – обратился к Голицыной шофер. – Едем по адресу Громова?

– Навестить вдову, – хохотнул Рябой. – Жаль, старовата, а то бы я с ней пообщался.

– К Громовой не поедем, – пояснила Ольга. – Ее уже посетили наши люди. Дополнительного вмешательства не потребуется. Она все равно ничего не скажет. А вам неплохо уяснить следующее: не всегда нужно действовать силой, хитрость и смекалка иногда понадежней будут.

Рябой пожал плечами. Что до него, то он верил твердо: лучше пистолета может быть только автомат. Если, конечно, говорить об аргументах…

В судебное заседание явилась Клавдия Степановна Громова. Осунувшаяся, постаревшая после смерти супруга, она была безучастна ко всему происходящему. Воспоминания причиняли ей боль, и она хотела побыстрее, выполнив свой долг, уйти. Женщина скупо дала показания, никого не обвиняя и не оправдывая. Подобное мало устраивало государственного обвинителя.

– Клавдия Степановна, – начал Спиридонов. – Вот вы так все связно рассказываете, но, между прочим, ваш супруг погиб насильственной смертью.

– Спасибо, что напомнили. – Женщина горько усмехнулась.

– Значит, у него были неприязненные отношения с кем-нибудь. Ведь так?

– Георгий был очень принципиальным человеком, твердым и несгибаемым. Конечно, у него были недоброжелатели. Он последовательно выступал против приватизации «Сокола».

– Ага! – встрепенулся прокурор. – А Суворов выступал за то, чтобы прибрать предприятие к рукам. Значит, у них могли быть неприязненные отношения?

Председательствующий поднял брови «домиком» и постучал по столу карандашом.

– Прошу прокурора воздержаться от наводящих вопросов! – предупредил он.

– Хорошо, ваша честь! Я задам вопрос по-другому. Возникали ли у вашего супруга конфликты с Суворовым по поводу приватизации комбината?

– Возникали…

Прокурор удовлетворенно кивнул головой.

– Но с моим мужем работал не только Суворов, но и другие лица. Смею заверить, что с каждым из них были подобные неприятные разговоры.

– Ну а как же Суворов? Он давил на вашего супруга?

– Не больше других… А вообще надо отдать ему должное, когда все это произошло, он первый навестил Георгия в больнице. Волновался, советовал подстегнуть следствие. Он хотел, чтобы виновных нашли.

– Вот их и нашли, – угрюмо прогудел прокурор.

Судья вопросительно уставился на обвинителя и уже поднял вверх карандаш.

– Извините, ваша честь. Больше вопросов не имею.

– Защитник! Ваши вопросы?

– Всего только один. Клавдия Степановна, – вкрадчиво обратился к Громовой Грановский. – Я понимаю, каким испытанием для вас является этот процесс, но все же ответьте: вы связываете гибель вашего мужа с виновностью Суворова?

– Нет, – прозвучал твердый ответ.

– Что-то на следствии вы были менее категоричны, – вмешался прокурор.

– Следователь хотел слышать то, что хотел. А я, размышляя уже не один год, пришла к единственному выводу. Я не могу взять грех на душу и обвинить Суворова в том, что произошло.