Наталья Борохова - Визитная карточка хищницы

– Вы меня разве не помните? Я к вам уже приходила. Я ваш адвокат – Елизавета Германовна.

– Я тебя не звал.

– Я знаю. Меня назначили к вам в качестве адвоката. Я буду защищать ваши интересы в суде.

Зверев молчал, вперив в Елизавету пустой бессмысленный взгляд.

– Я хотела бы выяснить ваше отношение к предъявленному обвинению, – продолжила она. Не будучи уверенной, что ее клиент понял хоть что-нибудь из сказанного, она попробовала сформулировать свои мысли проще: – Ну как вам объяснить? Скоро будет суд. Так? Там вам будут задавать вопросы о том, признаете ли вы себя виновным. Я хотела выяснить, что мы будем говорить в суде.

– Э-э? – протянул он.

«Вот наказание! Что мне с ним делать, интересно знать?» Тут Елизавета спохватилась и, сунув руку в портфель, извлекла оттуда горсть конфет. Воровато взглянув на стеклянное окошко, она убедилась, что никто за ними не наблюдает. Зверев, увидев пестрые этикетки, заволновался.

– Дай! – протянул он огромную ручищу.

– Возьми. Это тебе. Ты просил меня в прошлый раз. Видишь, я не забыла. Интересно, а ты помнишь, что рассказывал следователю?

Зверев сжался. Глаза у него стали испуганными.

– Я ничего не говорил. Я ничего не знаю.

– Нет, знаешь! Что ты рассказывал следователю об Александре Суворове?

– Ничего… Александр Петрович хороший. Он никого не убивал.

– Значит, убивал ты! Ну, что скажешь?

– Э-э… – Зверев закатил глаза.

Вопросы, видимо, настолько были неприятны Звереву, что лицо его болезненно исказилось, и он понес какую-то чушь:

– Ты хорошая… А он виноват… Он сгорел. Я никому ничего не сказал… Никому… Александр Петрович будет злиться. Виноват двойник! Я все сам хотел сделать. – Лицо его сделалось плаксивым. – Ты хорошая… Ты никому не скажешь?

– Никому, – пообещала Елизавета, не соображая, впрочем, о чем, собственно, идет речь. – Но что мы скажем в суде?

– Ничего… А Александр Петрович на меня не обидится?

– Я думаю, нет, – вздохнула Елизавета, собирая в портфель бумаги.

«Зря теряю время. Никакой информации от него не добьешься. Представляю, как вытянутся физиономии у судей и прокурора, когда он начнет выкладывать всю эту ахинею!»

– А ты еще придешь? – с надеждой спросил Зверев на прощание.

– Приду.

– Тогда принеси конфет!

«Ну что же! Нет худа без добра. Психологический контакт с подзащитным установлен. Буду кормить его конфетами, пока он не заработает диабет!»

Шагая вслед за конвоиром по узенькому проходу между рядами колючей проволоки, Елизавета предавалась невеселым раздумьям.

– Нелегко вам приходится? – с сочувствием спросил конвоир. Это был тот самый мужчина, который в прошлый раз учил Елизавету пользоваться тревожной кнопкой. Только теперь в его голосе уже не было прежней издевки.

– Да, несладко, – нехотя подтвердила она.

– Надо же, что с людьми происходит. Я ведь его совсем другим помню. Помнится, доставили его к нам с особыми предосторожностями. Как же! Зверь едет. Первое время жалобы на него поступали. Дерзок, неуживчив. В камере всех по струнке ходить заставил. Авторитет у него был непререкаемый.

– А дальше? – спросила заинтригованная Елизавета.

– Дальше были следствие и несколько попыток суицида.

– Он пытался покончить с собой?

– Да. У него и записи об этом в личном деле имеются. Глотал лезвия, пытался вскрыть вены. Кололи его чем ни попадя коновалы наши местные. Тюремные врачи, значит.

– А от чего он стал таким? Может, ему кололи какие-нибудь психотропные вещества?

– Шут его знает! Может, стрясли ему голову да сделали дураком.

– Это как? – Елизавета оторопело уставилась на словоохотливого попутчика.

Тот, видать, уже раскаиваясь, что сболтнул симпатичной посетительнице лишнее, решил придержать язык.

– Я откуда знаю? Так, фильмов насмотрелся. Может, чего и болтаю зря.

Елизавета вспомнила сюжеты отечественных боевиков. Но ведь это фильмы! Не может такого быть, чтобы к обвиняемому применялись пытки. Кроме того, она помнила, что в протоколах признательных показаний Зверева стояли росписи адвоката. Не могли же его избивать при защитнике! Нет, это немыслимо. Но что же стало причиной жалкого умственного состояния Зверева? Было дико подумать, что такой недотепа мог возглавлять столь крупное преступное формирование, о котором идет речь в уголовном деле. Может, причина банальна? Он, как здесь говорят, просто «косит» под ненормального. Так сказать, пытается отделаться «больничкой». Она, конечно, не специалист в области психиатрии, но ей так не кажется. Тогда что же? Что?