Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика

Было видно, что настроение Виктора Павловича значительно улучшилось. Елизавета спрашивала себя: вызвано это удовлетворительным самочувствием Марины или же хорошим воспитанием?

Они расположились в кафе у сквера. Когда официантка принесла заказ, Полич, добродушно улыбаясь, поинтересовался:

– Ну, леди адвокат, скажите по совести, что вы задумали?

Лизе очень нравилось делиться своими открытиями с окружающими, но сейчас она была занята решением сложного вопроса: стоит ли все сразу вывалить на голову Поличу и Марины или же немного подождать? Конечно, ей было трудно сдерживаться. Ее темные глазки буквально искрились в предвкушении триумфа, а ноготки больно впились в ладони. Но она поборола себя. Разумно предположив, что фурор, который она произведет в ближайшем будущем в суде, будет сравним разве что с цунами, Лиза решила немного подождать, зато сорвать все аплодисменты сразу.

– Я не буду открывать вам всех тайн. Вы все равно их скоро сами узнаете. Но скажу только, что я нашла доказательства того, что убийство Макара носило заказной характер. Только теперь, уважаемый Виктор Павлович, это уже не предположение, это факт!

– Боже, Елизавета Германовна! – простонал Полич. – Опять вы за старое. Мы же договаривались…

Елизавету словно легонько хлестнули плетью, и ее понесло. Для начала она выложила Марине всю историю с несуществующей ссорой между Макаром и Переваловым. Доказав за несколько минут отсутствие личностного мотива у подсудимых, она проанализировала их действия в день убийства, а также те подозрения, которые долгое время терзали Петренко и Перевалова, не давая им довериться друг другу.

– Теперь они между собой списались, – радостно сообщила она. – Мир восстановлен. Но это еще не все! Во-первых, мне известно, откуда у Петренко такая сумма в долларах. Только не просите – пока ничего не могу сказать, кроме того, что к убийству Макарова она не имеет никакого отношения. Во-вторых, у меня на руках есть неоспоримые доказательства невиновности подсудимых.

– А что мешает, Елизавета Германовна, вам быть откровенной с нами до конца? – в вопросе Полича чувствовалась досада. – Вы, видимо, за последнее время проделали определенную работу, но нам сообщили о ней только в общих чертах. Думаю, Мариночка захочет знать…

– Не надо, Виктор Павлович, – прервала его Марина. – Если Елизавета Германовна решила, что для Сережи будет лучше, если кое-какие детали защиты до поры до времени не получат огласку, значит, так тому и быть.

– Нет, но ведь она не думает, что такие близкие Сергею люди, как мы, могут навредить ему.

– Конечно, нет, – поспешила заверить его Елизавета, озадаченная тем, что выдержанный и улыбчивый Полич оказался столь обидчивым.

– Тогда я не понимаю…

– Что тут понимать, – мягко загасила его раздражение Марина. – Мы скоро все узнаем. Так ведь, Елизавета Германовна?

– Да, – благодарно улыбнулась ей Лиза.

– Ну, как скажешь, – пробормотал Полич. – В конце концов, не мне решать…

– Спасибо. Но, боюсь, мы вас здорово задержали. Вам наверняка надо отдохнуть. День был нелегким, – подвела черту Марина. – Да и нам это не помешает. Устала я…

Полич тут же вскочил, предупредительно подав каждой даме руку. Лиза поспешила к своей машине. Выруливая со стоянки, она приветливо махнула рукой своим клиентам.

«Полич – настоящий друг, – думала она. – Так болеть за своих близких… Неудивительно, что он казался таким расстроенным. Принимать самое активное участие в судьбе своих вчерашних подчиненных, оплачивать двух адвокатов, в самый ответственный момент получить вежливый пинок – „Этого вам знать не обязательно!“. Клянусь, как только я сообщу суду всю полученную мной информацию, непременно принесу самые искренние извинения Виктору Павловичу».

Наблюдая, как красный «Пежо» влился в поток машин, Полич заметил:

– Ох, не нравится мне вся эта таинственность! Боюсь, что она разрушит все дело.

– Ты ее для этого и нанимал. Не так ли?

– Конечно, – спохватился Виктор Павлович. – Я не это имел в виду. Она может навредить Сергею.

– Не знаю, что можно здесь испортить более того, что есть, – пожала плечами Марина. – Пусть пробует.

– Мы можем от нее отказаться, – Полич взял Марину за руку. – Более того, я на этом настаиваю.

– Нет, – твердо ответила молодая женщина. – Не знаю почему, но я ей верю. Пусть остается…

В день, когда подсудимые должны были давать свои показания по предъявленному обвинению, Елизавета с самого утра находилась в состоянии легкой тревоги. Умом она понимала, что волнения напрасны и ее подзащитный прекрасно осведомлен о том, что нужно говорить и как правильно отвечать на наиболее каверзные вопросы обвинения, но ничего не могла с собой поделать. В суд она пришла намного раньше начала судебного заседания и теперь, изнемогая от нетерпения, изводила вопросами начальника конвоя. Ей все казалось, что машина из изолятора опаздывает. Наконец подсудимых привезли, а ей разрешили спуститься вниз, в конвойное помещение.