Сергей Ермаков - Фурия

- Плохо, сосешь, крыса, вот так надо! - крикнула Марина и с силой налегла на рукоять меча. Лезвие проткнуло горло Пельменя и воткнулось в пол. Кровь фонтаном брызнула из глотки. Марина отскочила. Пельмень задергался в конвульсиях и через несколько секунд затих.

Он лежал, раскинув руки в стороны, а из горла его торчала шпага. Марина засмеялась и села на стул, смех ее становился все более громким, она хохотала, хохотала до слез, пока наконец ее смех не стал похож на рыдания и она заревела в голос. Она плакала и плакала, слезы текли по щекам. Марина лежала на полу среди трупов и крови и рыдала.

Вдруг запищал пейджер. Этот звук вернул ее к жизни. Марина осмотрелась. Пищало явно со стороны Пельменя. Марина встала с пола, подошла к нему и сняла с пояса маленький пейджер. Последнее сообщение было таким: "Возвращайся скорее, котик. Твоя киска". Это была туфта. Марина пролистала дальше и наткнулась на следующее: "Жду тебя завтра в девять ноль-ноль на твоей тачке возле подъезда дома хозяина. Кореец".

Хозяин это, конечно, тот седой. А Кореец он и есть кореец. Его Марина хорошо помнила. В девять ноль-ноль это сегодняшнее утро, потому что сообщение послано в одиннадцать вечера. Только где он живет этот седой, как его отыскать? Марина подняла с пола и посмотрела блокнот Витамина, но если бы она знала, кого искать. Как-то они его между собой называли? Царь? Нет, не царь? Но что-то похожее. Князь! Точно Князь!

Марина судорожно пролистала блокнот и не нашла никакого Князя. Черт возьми, поторопилась она убить этого амбала! Нужно было его сначала допросить, как следует. Марина занервничала, дело обрывалось на полпути. Пришлось ей обшарить все карманы курток и Енота, и Слона, и Пельменя. Ничего интересного.

У Пельменя она вытащила ключи от машины. На улице светало и пора было покинуть уже место баталии, оставив поверженных врагов на съедение воронам. Марина выключила везде свет и вышла на улицу, захлопнув за собой дверь.

Пельмень ездил на старой "Ауди". Единственная вещь, которая выдавала принадлежность этой машины к бандитскому миру, были темные, даже черные стекла. Сквозь них никак нельзя было разглядеть, что происходит в машине. Марина открыла двери и села за руль. "Ну, что, - спросила она себя, - куда теперь ехать?".

И тут ее взгляд упал на толстый ежедневник Пельменя. Марина открыла его и сразу же наткнулась на то, что искала. Визитка. Князев Владимир Иванович директор чего-то там, телефоны и адрес офиса. Но к чему ей адрес офиса? Там столько людей, охрана. Как она достанет этого Князя?

Разве что съездить к офису, посмотреть, что там. Марина взглянула на себя в зеркало. Нет, в таком виде шастать по улицам невозможно. До девяти ноль-ноль было еще три часа и Марина решила заехать домой. Она завела машину и нажала на газ. Дмитрий научил ее хорошо водить автомобиль, Марина ехала быстро и утренний ветер свистел в щели окна.

Подъехав к своему дому, Марина аккуратно припарковала машину и пошла домой. Она открыла дверь ключом и зашла в прихожую. На кухне сидели мама с отцом. Было видно, что они не спали всю ночь. Мама держала в руках книгу и она у нее выпала.

- Где ты была? - спросил отец. - Мы всю ночь не спим.

- Извините, меня, - сказала Марина, - я не могла позвонить.

- Что случилось? - спросила мама.

- Ничего, - ответила Марина, - мне нужно переодеться.

- У тебя блузка в крови, - сказала мама, - и синяк под глазом. Что случилось? Чья это куртка?

- Да, так, - ответила Марина, - человек одолжил.

- Какой человек? - спросила мама. - Да что происходит?

- Ничего, - ответила Марина, и прошла в свою комнату.

Да, она надела куртку Енота, чтобы скрыть заткнутый за пояс пистолет. Марина переоделась в деловой розовый костюмчик - юбочка и пиджачок, надела свежую блузку, туфли на каблуке, темные очки, припудрила синяк. Голову некогда было мыть, Марина повязала пеструю косынку под подбородок в стиле шестидесятых и вышла в коридор.

Папа стоял, загородив собой входную дверь.

- Все, хватит, - сказал он, - ты будешь дома. Мы подняли на уши всех знакомых, милицию, мама всю ночь плакала, куда ты принарядилась?

- Мне нужно идти, - сказала Марина, - восемнадцать лет я отчитывалась перед вами, куда я иду и с кем я хожу, но это не спасло меня от того, что случилось. И я вас прошу сегодня не задавать мне этот вопрос!

Отец опешил. Он никогда не видел Марину такой. Он не умел противостоять ей такой. По правде говоря, ему никогда и не приходилось раньше противостоять своей дочери - девочке отличнице с примерным поведением.