Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы

– Значит, мы такие особенные, да? Не понимаем любовь! Понимаем только физические действия! – Он остервенело дергал застрявшую «собачку» молнии. – Будет тебе сейчас физическое доказательство моих чувств. Надеюсь, ты это оценишь! Надеюсь, это тебя впечатлит!

Лера, наблюдающая за его пальцами перед своим лицом, заметила:

– Молнию заело.

Тяжело дыша, Гоша застыл, посмотрел в ее глаза и утонул в спокойном их холоде.

– Я тебя очень хочу. У меня так не было ни с одной женщиной. Видишь? – он провел ладонью по рту и показал ей: – У меня слюна течет, как у бешеного пса.

– Не дергай так, сломаешь, – сказала Лера, отводя его другую руку от ширинки.

– Будешь моей женой? – почти теряя сознание, спросил Гоша.

– Я не умею быть женой, зачем тебе это нужно? – начала злиться Лера. – Мне не нравилось, как мама была женой, в этом нет ничего интересного – одно терпение и, если повезет – затяжная страсть. У меня еще не случалось страсти со слюной, и терпением я никогда не отличалась! Не трогай меня, я не хочу! Зачем тебе ножницы?…

Казалось, что с каждой проведенной здесь минутой жизнь утекает в белый потолок. Металлические спинки кроватей очень удобны, чтобы хвататься за них и напрягать тело, совсем размякшее после укола, – странное и довольно бессмысленное занятие для лежачего больного. В половине двенадцатого ночи Прохор Аверьянович не выдержал и, крадучись, выбрался из палаты в коридор, потом – к лестничной клетке. На оставленном Гошей сотовом он набрал рабочий телефон Колпакова. Тот взял трубку после первого гудка.

– Допросили? Что-нибудь прояснилось? – спросил Самойлов.

– По допросу – ничего нового, твердит, что она – Инна Ялина, сестру старшенькую не убивала, вас не трогала – сами свалились на лестнице. Письма вам не писала, от апельсинов – аллергия. Шрама на руке нет. А вот по документам, изъятым в ходе обыска, кое-что проклюнулось.

– Я к вам подъеду на такси через полчасика? – попросил Самойлов.

– А вы разве не в больнице?

– Уже нет, – уверил его Прохор Аверьянович и бросился в палату за большим пакетом, который он предусмотрительно выпросил у санитарки, чтобы забрать свою верхнюю одежду с собой.

В отделении у Колпакова Самойлов первым делом попросил выполнить его просьбу. Колпаков согласился и ближайшие полчаса звонил по разным номерам. После этого развел руками. Неопознанных и опознанных трупов с огнестрелом в грудь в ближайшие два дня никуда не поступало, заявления на исчезновение известного адвоката – тоже.

– Ну и ладно, – вздохнул Самойлов. – Что у вас проклюнулось, рассказывайте.

Колпаков разложил перед ним на столе бумаги.

– Вот этот документ обнаружен нами в квартире Башлыкова. Вот этот – в доме сестер Ялиных. А вот эта визитка, обратите внимание – в квартире погибшей девочки с жабрами.

Самойлов сначала взял визитку. Она была на немецком языке. Некая фирма «Хипекс» предлагала свои услуги по медицинскому оборудованию.

На имя Ялиной имелся договор на продажу тела после смерти. Старик задержал дыхание. Зоя Ялина подписала договор, по которому в момент его заключения она получала десять тысяч евро (переводом через банк на указанный счет), а после ее смерти еще пять тысяч получали ближайшие родственники, которых она должна была в договоре указать. Подобные обязательства брала на себя фирма «Хипекс» – имелись ее реквизиты. Старик посмотрел на дату. Чуть больше года назад. Кого указала Зоя Ялина как ближайшую родственницу? Самойлов угрюмо кивнул сам себе: конечно, сестричку Инну.

На фамилию Башлыкова имелся документ для налоговой инспекции семилетней давности, по которому Башлыков Е.П. в течение восьми месяцев получал выплаты за услуги, всего – 12 тысяч 600 марок. Деньги за частные услуги выплачивала фирма «Хипекс», представительство которой тогда было зарегистрировано в Москве по адресу…

Самойлов откинулся на спинку стула.

– Откуда у вас эта визитка? – спросил он.

– После осмотра тела девочки нашим патологоанатомом я лично съездил к ее матери и спросил, не было ли у кого-нибудь явного интереса к странностям строения тела ее дочери. Она с трудом, но припомнила, что лет пять назад, когда они жили полгода в Германии, девочка проходила обследование в медицинском центре, после чего очень известная тамошняя фирма предложила свои услуги по изучению аномалии дочери и возможных ее устранений. Тогда-то им и была вручена визитка с просьбой обращаться в любое время. Наконец-то я нашел нечто, объединяющее эти три истории! Что скажете, коллега?