Бретт Холлидей - Блондинка сообщает об убийстве

Блондинка скорчила гримаску и повернулась, чтобы через его плечо посоветоваться с краснолицым.

— Что ты скажешь на это, Берт?

Не поворачивая головы, он только пожал плечами.

— Поступай как хочешь, детка. Я вообще никогда не знаю, о чем ты там говоришь в свой микрофон.

Человек со шрамом снова вынул бумажник. Блондинка внимательно наблюдала, как он, правда довольно неохотно, доставал еще одну десятку.

Затем она нажала кнопку и пробубнила в микрофон:

— Вызываю машину 62. Шестьдесят два. Вызываю Арчи. — Потом нажала другую кнопку и слегка откинулась в кресле, прислушиваясь к тому, что ей скажут в наушники.

И через 30 секунд продолжила:

— Арчи? Здесь человек, который хочет знать, куда ты отвез леди, которую посадил примерно полчаса тому назад у отеля "Эдельвейс".

Она выслушала ответ и затем спросила человека со шрамом:

— С какой стороны отеля? С северной или южной?

Он закрыл глаза и попытался быстро сориентироваться, где именно это произошло,

— Скажите ему, с северной. В первом квартале на север.

Она передала это Арчи. Затем брови ее высоко поднялись, и, повернувшись к человеку со шрамом, она спросила:

— Арчи спрашивает, вы тот самый парень, который гнался за ней? Которого она так испугалась?

— Боже милосердный, нет, — нетерпеливо воскликнул он. — Я же говорю вам: это моя сестра. А человек, который за ней гнался... Я сам его боюсь. Скажите шоферу, что ей угрожает опасность и что мне нужно как можно скорее ее найти, а то будет поздно.

Она передала Арчи его ответ и снова слушала. Потом повернулась, выдернула у него из рук десятку и сказала:

— Арчи говорит, что сейчас это не имеет значения, тот ли вы парень или нет, потому что он отвез ее к Майклу Шейну, и, если у вас появится желание ввязаться в дела этого рыжего, Арчи с удовольствием бы взглянул, что из этого получится.

— Майкл Шейн? Кто это?

— Вы, вероятно, нездешний, мистер. Это знаменитый частный сыщик. Газетные статьи о его делах всегда пишутся под самыми крупными заголовками.

— Частный сыщик? — Человек со шрамом нервно закусил нижнюю губу. — Тогда она, вероятно, более или менее в безопасности, но все-таки мне бы хотелось увидеть ее. Арчи не сказал, где живет Шейн?

— Сказал. — И она передала ему адрес, который ей сообщил Арчи.

Пробормотав "большое спасибо", он выбежал из гаража к своей машине.

Слабый лунный свет, лившийся сверху, и ночной воздух ранней осени располагали к чувственности и дремоте. После знойного, солнечного дня раскаленная земля все еще отдавала тепло, которое несколько ослаблялось слабым бризом, дувшим с Атлантики.

Проезжая с умеренной скоростью по правой стороне бульвара Бискейн, Майкл Шейн время от времени бросал взгляды на свою спутницу, любуясь загорелой головкой Люси Гамильтон, прижавшейся к его плечу.

Он был в белом полотняном пиджаке, без шляпы, и легкий прохладный ветерок развевал его жесткие рыжие волосы. Огромные ручищи небрежно лежали на руле. Майкл предавался приятному чувству спокойствия и довольства.

Сейчас лучшее время года в Майами, думал он. Дикая летняя жара уже позади, а первые отряды любителей солнца еще не прибыли с севера, чтобы толпами заполонить этот волшебный город. В его портфеле ни одного неоконченного дела, и, вероятно, никаких дел и не будет в течение ближайшего месяца до тех пор, пока в город не нагрянут охотники за легкой наживой, а также простачки, являющиеся объектом энергичной деятельности этих охотников, и тогда снова потребуется его талант.

Люси потерлась щечкой о его правый бицепс и проворковала:

— Разбуди меня, Майкл, когда приедем домой. Боюсь, что последний стакан шампанского окончательно меня доконал. Я даже немного одурела.

— А я так люблю, когда ты такая, мой ангел, — улыбнулся он.

— Какие ужасные вещи ты говоришь. — Она попыталась было поднять голову, чтобы надлежащим образом выразить свое негодование, но опять прикорнула у него на плече.

— Почему ужасные? — весело возразил он. — Тогда твоя роскошная прическа немного разлохмачивается, и ты теряешь вид жеманной секретарши.

— Как будто я когда-нибудь бываю такой, — фыркнула она.

— Конечно бываешь. В течение всего рабочего дня ты не допускаешь ни малейшего намека на какую-нибудь интимную близость. Я обязательно должен тебя куда-то повезти, накормить дорогим обедом и до краев напоить "Пол Роджером" прежде, чем ты начинаешь вести себя, как полагается человеческому существу.