Б. Седов - Король Треф

Те, кто приедет сюда вслед за мной, закроют единственный выход из этой ловушки, и все будет решено так, как они хотят. Во всяком случае они так думали. А на самом деле, заботясь о собственной безопасности, я приезжал сюда уже не в первый раз.

Еще вчера, припомнив историю с Кемалем, я пошевелил мозгами и решил проверить то место, куда меня заманивал Алекс. Я приехал сюда и почти целый час лазил по развалинам, исследуя обстановку. И мое усердие было вознаграждено.

В одном из заброшенных складских корпусов я нашел единственное удобное место, с которого можно было наблюдать за нашей встречей, а при случае и стрельнуть, не рискуя попасть по своим.

И, надо же такому случиться, именно в этом месте я нашел смятую голубую пачку из-под сигарет «Ява». Рядом с ней валялось несколько гильз. Вот это уже интересно! Значит, вышибала Виктор в свободное от работы время еще и постреливает на пустыре. Интересно, по бутылкам или по кошкам? А может быть, по тем, кто опрометчиво соглашается забить стрелку в этих захламленных трущобах?

И теперь я был совершенно уверен в том, что разговор будет идти вовсе не о том, какие красивые бумаги передаст мне Алекс в обмен на десять тысяч американских долларов. Но все-таки я не понимал, что же ему нужно. Ну не собирался же он просто тупо грохнуть меня, чтобы прикарманить те деньги, которые я уже успел ему передать! Точнее, не ему, конечно, а Льву Захаровичу, но какая разница. Ведь он, если бы захотел, то просто бортанул бы меня, а его бригада провела бы воспитательную работу. Но, с другой стороны, он же видел, что я не из тех, кого можно просто кинуть на доверии. Да и реноме свое ему беречь надо.

Ой, Знахарь, странно это все, странно…

В общем, я подготовил там, в развалинах, небольшой сюрпризец, который должен был в случае чего выручить меня из неприятной ситуации, а то и жизнь мою драгоценную спасти. Она ведь мне дорога, как память.

Послышался шум мотора, и из-за угла медленно выкатился черный «Шевроле Блэйзер» с темными стеклами. А следом за ним — «БМВ-525», и тоже черный и с темными стеклами.

Я стоял, опершись задом на капот своей уже совсем не свежей «Хонды» и наблюдал за приехавшими машинами. Мои руки были сложены на груди, и со стороны совсем не было видно, что в правой руке я держу «Беретту», скрытую в складках мешковатой куртки, а в кулаке левой у меня была зажата небольшая черная коробочка с кнопкой, на которой лежал мой большой палец.

Машины остановились метрах в пятнадцати от меня и у них одновременно открылись все двери. Из первой вышел Алекс и еще двое братков, а из второй — трое. Всего — шестеро. Водители оставались на местах. Двигатели продолжали работать. Я почувствовал, как адреналин начинает медленно подниматься от пупка, и почему-то получил от этого удовольствие. Наверное, так же тащатся и любители всякого экстрима. А уж мой экстрим — всем экстримам экстрим.

Выйдя из машин, приехавшие выстроились в ряд, и Алекс встал чуть впереди них. На всех были черные очки. На мне, между прочим, тоже. Привычка носить солнцезащитные очки появилась у меня после моих приключений в Душанбе, и теперь мои глаза были почти всегда спрятаны от людей. Так оно спокойнее.

Пауза несколько затянулась, и я решил начинать сам.

— А что, Алекс, — сказал я громко и весьма уверенно, — тебе не кажется, что ты оказываешь мне слишком много почестей, приехав на обыкновенную деловую встречу с целой толпой вооруженных шестерок?

Братва зашевелилась, но Алекс сделал рукой движение, и они успокоились. Сложив руки на животе, он улыбнулся и сказал:

— Тебе не нравятся почести, Знахарь?

Оп-па! Почести почестями, а вот то, что он обратился ко мне по моему погонялову, мне точно не понравилось.

Я прищурился и ответил:

— Почести бывают разные. На кладбище тоже почести, и вот они мне почему-то не по душе.

— Я понимаю тебя, Знахарь. Но о кладбище пока разговора нет, а предложение я к тебе имею.

— Что значит — «пока»? Может быть, объяснишь, в чем дело? Что-то до меня не доходит, — сказал я, чувствуя, что обстановка начинает накаляться, — и вообще, о каких предложениях может идти речь? У нас с тобой пока что есть одно незавершенное дело. И до тех пор, пока оно не будет сделано, о других делах разговора быть не может.

Алекс посмотрел наверх, потом в землю, потом покачался с носков на пятки и наконец, снова посмотрев на меня, сказал:

— А о делах разговора и не идет. Просто я хочу, чтобы ты сел со мной в машину и мы с тобой прокатимся кое-куда.