Б. Седов - Король Треф

Алеша сидел, не шевелясь.

Он был потрясен. Какая-то мысль мелькнула в его голове, и он спросил Пахомия:

— А сколько лет было твоей дочке, брат Пахомий?

— Только девятнадцать стукнуло, а она из общины-то и ушла.

Алеша, глядя перед собой остановившимися глазами, прошептал:

— Как моя Настя…

Пахомий не расслышал его и переспросил:

— Что ты сказал, Алеша?

Но Алеша не ответил. Он ничего не слышал, и перед его внутренним взором медленно и страшно разворачивалась картина того, что могло произойти с его любимой сестрой, которая так же, как дочка Пахомия, покинула скит, увлеченная молодым и крепким парнем, и бесследно пропала в водовороте мирской жизни.

Пахомий следил за оцепеневшим Алешей острым взглядом, а тот, не замечая этого, покачивал головой и с ужасом думал о неизвестной, и поэтому еще более пугающей судьбе сестры его, Насти.

— А вот и генерал твой идет, — прервал его размышления Пахомий и, кряхтя, встал с лавки.

Алеша поднял глаза и увидел приближавшегося к ним Александра Михайловича Губанова, который, как и вчера, был одет в бравую форму с большими звездами на плечах.

— Ну, не буду вам мешать, — сказал Пахомий и направился к своим грядкам. Дамка и Мурка, на протяжении всего разговора сидевшие у его ног, устремились за ним.

Поравнявшись с идущим навстречу генералом, Пахомий слегка поклонился ему и уважительно сказал:

— Доброго здоровьичка, Александр Михалыч! Губанов остановился и приветливо ответил:

— Здравствуй-здравствуй, Пахомий! Как твой огород? Скоро ли огурчиками с грядки угостишь?

— Скоро, Александр Михалыч, скоро! На той недельке приходите, в самый раз будет.

— Ну, смотри, раз обещал, то — приду.

И генерал, посмотрев на Пахомия с притворной строгостью, улыбнулся и потрепал его по плечу. Тот заулыбался в ответ и, оглянувшись к Алеше, подмигнул ему, а затем поспешил к своему огороду.

— Здравствуй, Алеша! Как спалось сегодня?

Усевшись напротив, Губанов пригладил коротко подстриженные седеющие волосы и, положив руки на стол, выжидательно посмотрел на Алешу.

Алеша, все еще не пришедший в себя после рассказа Пахомия, рассеянно ответил:

— Спасибо, хорошо спалось.

— Вот и хорошо, — с удовлетворением сказал Губанов, — значит, ты выспался, и голова у тебя отдохнула и теперь работает, как часы.

Алеша молча посмотрел на него.

— А чтобы голова у тебя работала четко — это нам очень нужно, потому что сегодня мы с тобой будем говорить об очень важных вещах.

Губанов сделал паузу и спросил:

— Скажи мне, Алеша, ты все понял, что я тебе вчера говорил?

— Да, Александр Михайлович, — ответил Алеша и, помедлив, добавил: — И еще сегодня Пахомий объяснил мне что-то.

— Пахомий… — задумчиво произнес Губанов, — Пахомий — хороший человек, только несчастный. Он рассказал тебе про свою дочку?

Алеша кивнул, но, вспомнив, о чем вчера попросил его Губанов, добавил:

— Да, рассказал.

Губанов сокрушенно покивал и сказал:

— Да-а… Судьба иногда поступает с человеком весьма жестоко.

— На все воля Божья, — отреагировал Алеша.

— Да, — ответил Губанов и, посмотрев на него, сказал:

— Ну да ладно, Бог с ним, с Пахомием. Давай говорить о серьезных вещах. Раз ты сказал, что понял, о чем я тебе вчера рассказывал, тогда пойдем дальше. И то, что я тебе сейчас расскажу, тебе очень не понравится, но, — и он развел руками, — это есть та самая жестокая правда жизни, с которой мы в своей работе сталкиваемся постоянно.

Губанов помолчал и наконец, глядя на ожидавшего продолжения разговора Алешу, заговорил совершенно другим тоном. Теперь перед Алешей сидел не доброжелательно разговаривавший с ним военный, чьи звезды не играли в их разговоре никакой роли, а жесткий и принципиальный генерал ФСБ, поседевший на своей нелегкой службе и привыкший к тому, что ему приходится говорить о страшных вещах безжалостно и равнодушно.

— Некоторое время назад, — начал он, упершись в Алешу пронзительным взглядом, — с зоны усиленного режима в Ижме бежал матерый и опасный уголовник. Сидел он за убийство соседки и, по всей видимости, совершенно не раскаивался в этом. При побеге, совершенном особо дерзким образом, были убиты несколько солдат и офицер. Таким образом, кроме несчастной женщины, на нем повисло еще четыре трупа. Поймать его тогда не удалось, и он скрылся. Но вскоре его след обнаружился в СанктПетербурге, и этот след был отмечен еще несколькими убийствами. Кроме того, этот уголовник связался с преступным сообществом, и его, так сказать, послужной список увеличился. Теперь на нем было еще и ограбление банка. Кроме того — несколько изнасилований, торговля наркотиками, теми самыми, между прочим, от которых погибла дочь Пахомия, и снова убийства. Он хитер и изворотлив, бесстрашен и жесток. Непонятные нам причины заставили его вернуться в Ижму и проникнуть на ту самую зону, с которой он бежал. Это привело еще к одному убийству. Был убит заключенный, который почемуто стал преследовать его в тайге.